Ведь Иисус сказал: кто с женой не разведён и жаждет тела другой женщины, тот прелюбодействует. Задумайся над этим, брат. И не позорь свою княжескую шапку постыдной страстью!»

Олег, прочитав грамоту Ярослава, разорвал её в клочки. Он тут же написал ответ и отправил с гонцом в Новгород-Северский.

Ярослав, развернув послание Олега, прочёл там всего одну строку:

«Иисус сказал также: я принёс не мир, но меч!»

Манефа, видя, что Олег собрался в поход на Ярослава, укоряла его:

– Из-за чего свару затеваешь? Из-за беглой рабыни! Постыдился бы, князь черниговский!

Но Олег не послушал её.

Черниговские полки скорым маршем устремились на Курск.

Ярослав не мешкая послал гонцов в Киев к брату Святославу.

«Поспешай ко мне на подмогу, брат, – писал в грамоте Ярослав. – Коль братья Олеговы выступят против меня вкупе с ним, мне их не перемочь».

Покуда Ярослав собирал войско, черниговцы уже обступили Курск.

Воевода Судислав, сидевший в Курске, затворил ворота.

Вскоре туда же подошла дружина Ярослава.

Два князя, одетые в кольчуги и шлемы, сошлись для разговора на виду у своих войск.

Олег в свои тридцать восемь лет был грузен и неповоротлив, отцовская порода с годами всё больше брала в нём верх. Его огромные руки могли разогнуть подкову без особых усилий. От матери-половчанки Олег унаследовал жёлтые, как солома, волосы. От отца-русича – голубые глаза и мясистый нос. Его широкое лицо казалось ещё шире благодаря густым усам и кудрявой бороде. Шлем на нём сверкал позолотой.

От этого шлема Ярослав не мог отвести жадных глаз, так приглянулись ему чеканные львы на нём и заворожило сверкание благородного металла, коим было украшено очелье с глазницами и заострённый верх. До злата был охоч князь Ярослав.

Был он всего на год моложе Олега. Но не было в нём грузности и дородности, и ростом Ярослав был повыше, и сложён стройнее. Длинные русые волосы и узенькая бородка при впалых щеках и тонком прямом носе придавали Ярославу облик схимника, чуждого мирских утех. Но в душе не таков был князь Ярослав, падкий на вино и женщин, ценящий богатство выше людских добродетелей.

«Люди умрут, а богатство останется», – любил говаривать он.

– Несправедливо исполчился ты на меня, брат, – первым заговорил Ярослав. – Иль забыл, что на зачинающего сам Бог ропщет…

– Не прикрывайся Богом, брат, – прервал его Олег. – Я сразу сказал тебе через боярина своего, что твоего мне не надо, а не хочешь добром вернуть мне Изольду, так я отниму её силой.

– Помилуй, брат, разве я похищал у тебя эту фряженку?! – изобразил изумление Ярослав. – С чего ты взял, что она в Курске?!

– Мой человек выследил её там, – холодно ответил Олег. – Не вставай у меня на дороге, брат. Добром прошу, не вставай! Коль войду я в Курск силой…

– Давай договоримся, брат, – постарался смягчить Олега Ярослав. – Пусть твой соглядатай с двумя гриднями войдёт в город и укажет моему воеводе, где скрывается Изольда. Ежели выяснится, что это и впрямь она, я велю Судиславу выдать её тебе.

– Вместе с Вышеславом, – тотчас вставил Олег.

– Будь по-твоему.

На том и порешили.

Олег призвал к себе двух преданных воинов, Данилу и Михея.

Поведал, с кем и зачем пойдут они в осаждённый город.

Затем Олег переговорил с соглядатаем:

– Всё от тебя зависит, Мерец. Сыщешь Изольду – озолочу! Не сыщешь – придётся Курск штурмом брать, а ты злата своего лишишься.

В глазах соглядатая появилась решимость.

– Без Изольды не ворочусь, княже, – произнёс он твёрдо.

Был разгар жатвы. Смерды из ближних деревень пришли к князьям, прося их не начинать битву на нескошенных хлебных нивах.

Ярослав заверил крестьянских старост, что вовсе не горит желанием сражаться с братом своим из-за беглой рабыни.

Олег же сказал смердам так:

– У вас есть по крайней мере один день. Вот и косите свои хлеба.

Мерец и сопровождавшие его гридни въехали в Курск верхом на конях. Мерец был безоружен, оба его спутника были с мечами.

Их встретил воевода Судислав и знатные куряне.

– Князь мой велел мне пособлять вам в поисках беглой рабыни… – начал было Судислав.

Мерец дерзко прервал его:

– Мы и сами с глазами, воевода. А посему не мешайте нам!

– Что ж, ищите! – промолвил Судислав. – Город перед вами.

Горожане, шедшие по делам и стоявшие у ворот жилищ, с любопытством взирали на троих всадников, с азартом мчащихся куда-то по улицам.

Судислав отрядил несколько конных воинов во главе со своим сыном, чтобы проследить за людьми черниговского князя.

Мерец спешился возле неказистого домика с обветшалой изгородью и начал ломиться в дверь. Олеговы гридни наблюдали за происходящим со стороны.

– Знахарка тут живёт, – сказал кто-то из соседей. – Чем же прогневила она черниговского князя?

Мерец, не отвечая на вопросы, ворвался в дом.

В нём оказалась старуха, которая, решив, что к ней лезут грабители, встретила непрошеного гостя с топором в руках.

Мерец, как ошпаренный, выскочил из домишка и сердито крикнул Олеговым гридням:

– Чего стоите, как неживые? Ищите Изольду, тут она где-то!

Гридни вбежали в дом, отняли у хозяйки топор и принялись шарить по всем углам.

Мерец проверил на чердаке и в подвале. Изольды нигде не было.

Зато Мерец увидел в берестяном туеске среди прочих драгоценностей красные бусы.

– Ага! – торжествующе воскликнул Мерец, тряся бусами перед носом оторопевшей хозяйки. – Не ошибся я. Была здесь Изольда! Была. Бог свидетель! Откель у тебя эти бусы? Отвечай подобру-поздорову.

– Это плата мне за труды от женщины одной, – пролепетала знахарка, – бесплодная она… Вот и лечится моими снадобьями. Никакого зла я ей не делала.

– Волосы у той женщины тёмные и вьющиеся, как плющ? – допытывался Мерец.

– Да, – кивала хозяйка, – такие у неё волосы.

– Нос прямой и лицо овальное, так?

– Так, молодец.

– Очи у неё большие и красивые, как у лани?

– Да.

– Брови тёмные, тонкие, вразлёт?

– Ага, – испуганно кивала знахарка.

– Станом она стройна и величава походкой, так?

– Так, так.

– Белокожа и белозуба? Ну?

– Ну да.

– А зовут её как?

– Имён я не спрашиваю, младень. Мне это ни к чему.

– А живёт она где?

– В Курске живёт.

– Где в Курске?

– Про то я её не спрашивала. Мне ведь всё равно, где она живёт.

Мерец задумался, пытливо