Здесь, на русской земле, монголы встретились с неизведанным прежде упорством и яростным сопротивлением, но устоять против силы их отлично обученного и организованного войска не могли даже упертые русичи. Разорив Рязань, завоеватели беспощадным катком продолжали катиться от города к городу, от села к селу, от погоста к погосту. Личный обоз Эрдена увеличивался с каждым днём. Он перестал вести учёт награбленному. Ему было не очень интересно, сколько золота и серебра привезёт он домой. Он знал, что теперь ему хватит на две, а то и три безбедных жизни. Хватит не только ему, но и его потомкам, если они у него будут. Но с этим у Эрдена не складывалось. Конечно, молодость брала своё, и он не упускал возможности брать женщин силой, но делал это без особой радости и азарта, считая это таким же обычным делом войны, как убийство и грабёж. Победитель имеет полное право распоряжаться всем, что досталось в бою, по собственному разумению и потребности. Если мужчины русичей не смогли защитить жён, дочерей, сестер, то должны покорно принять волю победителей.

Однажды после очередного боя он обходил лагерь своих воинов, интересовался их настроением, выслушивал жалобы, новости, пожелания. Возле стоящих впритык друг к другу повозок заметил громко споривших монголов. Опасаясь, что ссора может привести к схватке, а он как начальник отвечает перед ханом за всё, происходящее в его тысяче, не преминул разобраться в причине ссоры. Оказалось воины спорили о том, кому принадлежат взятые в полон женщины. Зная о том, что золото бывает легче поделить, чем «живую добычу», решил применить власть, в чём оказался прав. При этом он отметил, что одна из пленниц выделяется необычайной красотой, от глаз и волос до изящных, не встречающихся у его соплеменниц, форм. Ему стало жаль девушку. Воины, не знающие пощады в бою, могут и здесь забыть о жалости и милосердии. Твёрдо решив, что не допустит поругания пленниц, он подошёл к ним и, вспоминая русские слова, которые сумел выучить за время похода, поинтересовался, может ли чем-то помочь пленникам?

Отвечали они неохотно, но при этом ему удалось выяснить имя девушки. Сложнопроизносимые и малопонятные русские имена оказались простыми в сравнении с ее именем – Богумила. Вместе с Богумилой была взята в полон и ее мать. Женщина держалась с достоинством, не склоняла головы, слушая вопросы, кривила губы, молчала и с презрением смотрела на монгольских мужчин. Эрден, как смог, пригласил мать и дочь в свой шатер. Они не сразу поняли, что предлагает молодой воин, явно относящийся к командирам, но мать, поглаживая руку дочери, видимо, объяснила, что лучше пойти с одним, чем достаться на потеху толпе.

Войдя в шатер, Эрден понятным жестом пригласил мать и дочь последовать за ним. Для удобства общения он позвал командира сотни, который лучше других знал язык русичей и мог переводить. Гостьи с благодарностью приняли приглашение подкрепиться, так как давно ничего не ели и были очень голодны. Во время трапезы Эрден выяснил, что девушка является родственницей человека, выполняющего какие-то важные обязанности на языческом капище в далёком укромном уголке Владимирского княжества, среди топких бескрайних болот. В Рязанских краях они с матерью оказались случайно. Мама была сестрой одного из рязанских воевод, погибших при штурме города монголами. Выяснил он и то, что пленницы желают вернуться в родные места. Зная о планах Бату идти на Владимир, он прозрачно намекнул, что постарается помочь осуществиться их мечте. Мать слегка кивнула дочери, как бы подтверждая высказанную ранее надежду на то, что молодой человек обязательно поможет им, только для этого нужно правильно себя вести. Богумила целиком полагалась на опыт и мудрость матери. Если та кивала, значит, дочь делала всё правильно, если одёргивала Богомилу движением руки, то следует дать другой ответ или совершить иные действия.

В общем-то, ничего зазорного их новый хозяин не требовал, чем всё больше заслуживал расположение и доверие пленниц. Эрден заметно отличался от соплеменников, которые удивляли своими жестокими, безрассудно-дикими, по представлению русского человека, поступками. Пленницы Эрдена однажды стали свидетелями страшной сцены. После взятия очередного городка опьяненные радостью монголы, невзирая на возраст и положение, хватали женщин и гнали их к реке, где подвергали насилию и пыткам. Удовлетворив свои животные потребности, дети степей искали, чем ещё можно порадовать себя, пользуясь безграничной властью. Развлечение они находили в самых неожиданных действиях: срывали с женщин одежду и заставляли совершенно нагими спускаться на ягодицах по сырой от росы траве, с крутого берега к реке, где их поджидали ещё не пресыщенные безумием степняки, которые подхватывали обезумевших от ужаса пленниц, делая с ними всё то, на что были горазды. Принуждение к «любви» было едва ли не самым простым и щадящим изуверством. Тех же, на кого не пал подобный выбор, ставили на колени. Намотав их длинные волосы на руку, требовали исполнения самых непристойных своих желаний. Если по какой-то причине задуманное не удавалось осуществить, завоеватели отрезали острыми клинками косы едва ли не под корень. Давясь смехом, намекали при этом на то, что женщины и девушки теперь походят на мужчин, значит, русичи могут набирать их в войско, раз мужчины оказались неспособными сражаться. Кто-то из победителей, показывая на девичьи и женские груди, говорил, что обрезать волосы мало, необходимо убрать и эти выпирающие бугорки, тогда женщины еще больше станут похожими на воинов. Русские князья должны благодарить монголов за возможность пополнять своё никудышнее войско.

При этом завоеватели продолжали веселиться. Вот первый, самый необузданный воин, стоя за спиной рыжеволосой женщины, обхватил её голову левой рукой, высоко задрал подбородок. Когда несчастная захрипела, палач сначала попытался сдвинуть беззащитно торчащую возвышенность груди в сторону, затем мастерским движением беспощадной руки быстро отсёк её и тут же приложил кровоточащую, уже неживую плоть к своему довольному лицу. Его примеру последовали другие. Казалось, от криков и всего происходящего здесь, на земле, даже небо содрогнулось.

Монголы продолжали свое страшное пиршество без устали, до позднего вечера. Узнав, что утром орда, и они вместе с ней, продолжат движение вглубь русских земель, девушка и её мама старались не показать своих переживаний, смиренно принимали всё уготованное судьбой. Их кормили, не заставляя прислуживать, не требуя ничего взамен, хотя от завоевателей, как они убедились накануне, можно было ожидать чего угодно.

Сохранять внешнее спокойствие лучше