– Точно – дурак, – перебивая, сказал Антон и потянулся. – Не про любовь нужно говорить, а решительно действовать, хватать Светку и в постель тащить. Бабы любят смелых. Вот тогда бы никуда не делась. Ай, ты не сделаешь. Ты, тюфяк, губы поразвесил и радуешься, что девка взглянула. А нужно жить по-другому, по-современному, и не вчерашним днём, как вы привыкли в деревне, а наперёд смотреть и действовать.

– А у тебя есть девка? – сказал Борька, с укором наблюдая, как брат вылил остатки вина в стакан, выпил, поморщился и, прикурив, выпустил облачко дыма. – Ну, чтобы всё серьезно, а потом жениться на ней, чтобы детишки были, а?

– О, сказанул: жениться, детишки! – пьяненько хохотнул Антон. – Я ещё не нагулялся, чтобы серьезно, – вытирая рот, смачно сплюнув, сказал он. – Когда перевыполню план по девкам, тогда женюсь. Может быть…

– Какой план? – не понял Борис. – Как перевыполнишь?

– Такой, – опять хохотнул Антон. – Эх, отсталые вы в деревне. Ничего не знаете и не умеете. У вас принято, если прогулялся с девкой по улицам, а тем более поцеловал, значит, обязан жениться…

– А как же иначе-то? – перебивая, удивлённо сказал Борька. – Она же доверилась!

– А вот так, – усмехнулся брат. – Таких доверчивых – пруд пруди. А вот у меня, пока девки от деревни до города в три ряда не выстроятся, не женюсь.

– Как это? – опять переспросил Борис и взглянул на деревню, а потом куда-то вдаль, словно хотел город рассмотреть. – Девки – рядами? Не понял…

– А вот так это, – уже психанул Антон. – Деревенским не понять, а тебе, убогому, тем более не понять, что такое настоящая свободная любовь.

– Свободная? – опять повторил Борька, с недоумением взглянув на брата. – А почему думаешь, что не поймём, – у нас мякины мало в башке, да?

– Говорю же, что вы – бестолковые, – раздражённо буркнул Антон и неторопливо принялся объяснять: – Свободная любовь, когда ни ты, ни она ничем не обязаны друг другу. К примеру, я захотел сбегать к другой бабе, собрался и пошёл. Жена дома осталась, занимается хозяйством и меня ждёт, а вернусь, она ещё накормит-напоит меня и спать уложит, а захочу, весь день проваляюсь на диване и буду плевать в потолок, и жена ни слова не скажет. Отоспался, снова к бабам потянуло. Собираешься, а жена ни слова не говорит, наоборот, чистую рубашку подаст, костюмчик наглаженный, все пылиночки посдувает, чтобы перед чужой бабой не опозориться, а то скажут, что за мужиком не ухаживает. Проводит меня – и снова будет ждать, и так всегда, потому что у нас настоящая свободная любовь, как в других развитых странах! – и свысока взглянул на братишку. – Вот так надо жить, Борян!

– Ну, а твоя девка, если по рукам пойдёт, а? – наморщив лоб, задумчиво сказал Борька, не понимая, как так можно жить. – А ты будешь сидеть на диване и ждать, когда нагуляется и вернётся. Она придёт, а ты накормишь её, напоишь, спать уложишь, а она утром проснётся, начепурится, ручкой помашет и снова к мужикам убежит, а ты останешься дома. Ребёночка родит незнамо от кого, а ты будешь воспитывать, потому что у вас свободная любовь. Разве так живут, Антошка?

– Моя… – Антон пожал плечами, а потом поднялся. – А чёрт её знает. Это я по девкам бегал, от меня ещё не уходили.

– Значит, у тебя всё впереди, – подытожил Борис и поднялся. – Если ты гуляешь, значит, и твои бабы начнут хвостом вертеть. Вот тебе и свободная любовь. Каков привет – таков ответ, как наша мамака говорила.

– Ладно, пошли домой, знаток бабских душ, – недовольно буркнул Антон, поправил яркий галстук в полосочку – последний писк моды и, не оглядываясь, направился к распахнутым воротам. – Живёте тут, как в прошлом веке… Всё, хватит болтать, пошли отсюда.

Неторопливо спустившись с пригорка, Антон скинул пиджак, поправил галстук, хлопнул по штанинам, осмотрел брюки, чтобы не было пыли и мусора, протёр туфли, а потом неспешно направился к магазину. Возле него, на ступенях стояли две старухи, о чём-то оживленно разговаривая. Заметив Антона, одна приложила ладошку к глазам, всматриваясь, потом взглянула на Бориса, который плёлся позади.

– Это кто с тобой, Борька? – с любопытством сказала она и ткнула пальцем. – Что-то не признаю…

– Антошка приехал, – чуть приостановившись, сказал Борис. – На кладбище ходили, мамку проведали.

– А что же он столько лет не приезжал, когда мамка живая была и потом, когда захворала? – не удержалась, язвительно сказала старуха. – Совсем дорогу забыл домой, мамаку позабыл и тебя. Ишь, сам весь с иголочки, морда лоснится, а нет, чтобы мамке и тебе помочь… А сейчас что ему нужно – этому прощелыге, зачем пожаловал? – и отмахнулась от другой старухи, что рядом стояла. – Не влезай, Петровна! Ишь, заявился сыночек…

– Пошли отсюда, пошли, – забормотал Борис и подтолкнул брата к двери. – Бабка ВалЯ не отстанет. Вредная – ужас! Не вздумай ругаться. Ты уедешь, а мне житья не даст, на всю деревню ославит…

Нахмурившись, Антон недовольно буркнул, толкнул тугую дверь и зашёл в магазин. Осмотрел полупустые полки и сразу же сравнил с городскими магазинами, где полки ломились от товаров. Потом подошёл к прилавку и окликнул продавщицу.

– Мне две булки хлеба, – сказал он, продолжая осматриваться. – Крупу… Какую? Вон ту, ту и ту… Взвесьте по килограммчику. Ещё рожки с вермишелью не забудьте. Соль дайте, спички, консервы три штуки, конфеты и пряники… Ну и что, что пряники чёрствые. У нас зубы крепкие, – и Антон хохотнул.

– Борька, откуда такого богача нашёл? – покосилась продавщица, поправляя косынку. – Что-то не припоминаю его.

– Это же брат, Антошка, приехал, – сказал Борька. – Давно не был. Вы переехали в деревню, а он уже в городе жил. Поэтому не знаете.

– А, которого мать ждала и не дождалась, да? – закивала продавщица и протянула: – Понятно… Видать, слишком занят был, ежли к родной мамке не приехал…

– Сколько с меня? – услышав слова продавщицы, Антон нахмурился. – Что вы лезете? Каждый встречный-поперечный носом тычет. Да, занят был, а вам-то какое дело? В своей семье разбирайтесь, а в нашу не суйтесь. Ишь, советчики…

– Ишь, как заговорил! – уперев руки в боки, сказала продавщица. – Я те – не сунусь! Прикатил, руки в брюки… Гляди, не выводи меня из терпения, не на ту нарвался, вмиг отлуп дам! Это тебе не город, здесь быстро по шеям схлопочешь.

– Теть Рая, перестаньте, – перебивая, заторопился Борька. – Он с дороги. Сразу на кладбище ходили, мамку проведали. А можно продукты оставить? Может, кто-нибудь добросит до дома, а то не утащим на себе.