Два ярла и девушка продолжили движение дальше.

В центре поселка стоял огромный дом, который принадлежал, в чем ярл Эгиль даже не сомневался, могущественному ярлу Харальду. Размеры дома просто поражали: не менее пятидесяти локтей в длину и двадцати в ширину. Опытным взглядом ярл Эгиль сразу оценил отличную работу построивших его плотников, прочность и долговечность громадного сооружения. Три нижних венца стен были изготовлены из ошкуренных и плотно пригнанных друг к другу по всей своей длине бревен очень большой толщины, установленных на массивный каменный фундамент. По видимой стороне дома ярл насчитал в каждом венце по четыре бревна, которые стыковались между собой в разных местах. Рубленые стены дома возвышались в два человеческих роста, и на ближней из них ярл увидел три небольших окна, из которых за приближавшейся группой людей наблюдали чумазые детские мордашки. Взгляд ярла Эгиля скользнул по двускатной и странно несимметричной крыше, набранной из толстенных досок и обложенной слоем дёрна. Всё было сделано добротно и на века.

Ярл Харальд распахнул дверь в дом и, пропуская вперед Мэву с ярлом Эгилем, шагнул следом за ними и оглушительно заорал:

– Встречай меня, дом! Твой хозяин вернулся!

От этого крика шарахнулись в испуге в разные стороны слуги, где-то далеко в углу залы зашелся плачем маленький ребенок.

Не обращая на них никакого внимания, ярл Харальд набрал полную грудь воздуха и только хотел крикнуть ещё что-то, но тут Мэва сильно ущипнула его за бок. Как сдувшийся пузырь, он выпустил из лёгких воздух и обиженно проворчал:

– Ну вот, теперь я понимаю, кто здесь хозяин, вернее – хозяйка, – и в свою очередь легонько шлепнул девушку пониже спины.

Вслед за ярлами в дом целыми толпами начали вваливаться приближенные к хозяину викинги. Слуги встречали их у входа, отбирали все оружие, кроме ножей, и укладывали его в сундуки, стоявшие по правой стене залы возле прохода. В доме ярла Харальда строго придерживались древнего обычая викингов: за столом у пьяных людей может быть только одно оружие – нож для резки мяса.

Гости и хозяева потихоньку размещались вокруг длинного стола, оставляя незанятыми лишь почетные места на его дальнем конце. Там должен был сидеть сам ярл, его близкие, а также наиболее почетные гости.

Ярл Харальд грузно опустился в своё кресло, по правую руку от него села Мэва, по левую – ярл Эгиль.

Пока гости рассаживались на положенные им по заслугам и почестям места, ярл Эгиль успел внимательно рассмотреть внутреннюю конструкцию и убранство дома.

Более всего удивление вызывали огромные столбы-колонны, идущие по правой стороне залы. Видимо, главный плотник, строивший дом, сам или по велению ярла поставил столбы, поддерживающие крышу, не в центре здания, а сместив их к одной стене. Этим он высвободил огромное пространство для установки длинного стола вдоль противоположной стены, за которым свободно могло разместиться более ста человек. В той же части залы, где находились столбы-колонны, были оборудованы закрытые отсеки – спальные места. В самом конце дома некоторые из них на четыре локтя выдвигались в широкий проход и даже имели свою отдельную дверь. Вдоль других спальных мест стояли сундуки. В них хранился домашний скарб и оружие. Очаг располагался не в дальней, а в ближней к входной двери части залы. Для выхода дыма над ним в крыше было вырезано отверстие, которое открывалось и закрывалось с помощью дощатого щита с привязанным к нему длинным шестом. Высоченный потолок не давил сверху, да его просто и не существовало. Каждую колонну с двух сторон охватывали врезанные в нее толстые бревна, перекинутые от одной стены к другой, создавая жесткий каркас. Поверх этих брёвен от стены и до самых колонн были настелены доски, образуя спальные места второго верхнего яруса для молодежи и детей, на которые попадали с помощью нескольких деревянных лестниц. Всё выглядело обычно и знакомо, но и как-то совсем иначе. В чем заключалось несоответствие, ярл долго не мог понять. Но вскоре его наметанный глаз оценил внутренние и внешние габариты дома. Догадку подтвердила дверь в самом конце залы, которую в полумраке ярл просто не смог сразу разглядеть.

– Что там у тебя, ярл Харальд?

– Ну-у, ты молодец, сообразил! Когда строили этот огромный дом, моя жена Синдри захотела выделить спальный отсек для нас. Пришлось подчиниться желанию хозяйки.

– А где же сама хозяйка? – спросил ярл Эгиль, но тут же осекся, заметив, как нахмурились брови Мэвы.

– Синдри умерла от простуды восемь зим тому назад, оставив мне на попечение мою любимицу Мэву, теперь она здесь хозяйка, – ярл Харальд могучей рукой прижал голову дочери к своему плечу. – Видишь, какая у меня красавица выросла! Уже отбоя от женихов нет! – И ярл громко захохотал, любуясь лицом своей дочери.

Пир, который обычно следовал по прибытии воинов из долгих странствий домой, начался.

…Ярл Эгиль с силой потер глаза, будто надеясь этим движением прогнать воспоминания о Мэве. Но связанная ремнями повзрослевшая Мэва, напоминая о себе, всё так же неподвижно сидела невдалеке от него, по-прежнему отвернувшись в сторону.

«Как же теперь быть, что делать дальше?» – ярл слегка поежился, ощущая холодок, бегущий по спине, и снова погрузился в воспоминания.

Более полутора десятков зим тому назад в единственную дочь ярла Харальда красавицу Мэву были безнадежно и безо всякой взаимности влюблены молодые ярлы, хевдинги, а также сынки богатых бондов со всего побережья. Но посчастливилось тогда только ему одному, другу и союзнику могущественного ярла Харальда, во фьорде которого остановился драккар ярла Эгиля после совместного набега на города англов.

Сама девушка благосклонно принимала ухаживания ярла Эгиля, и вроде бы дело шло к свадьбе. Но молчал ярл Харальд, усмехаясь в бороду и ожидая первого шага от будущего жениха, молчал и ярл Эгиль, понимая, что с него за Мэву потребуют очень большой выкуп – подарок за невесту. Да и до ежегодного тинга, назначенного на окончание сезона бурь, на котором мог бы состояться предсвадебный сговор в присутствии всех родственников ярла Харальда, ждать пришлось бы ещё долго.

Начали роптать викинги, которые давно не были дома. Поэтому ярл Эгиль принял решение вернуться к себе во фьорд, договориться с соседними ярлами ещё об одном походе на земли англов, а уж после сезона бурь снова приплыть к ярлу Харальду на тинг. Так он и поступил. Его прощание с ярлом Харальдом и Мэвой прошло трогательно и легко. Им всем тогда казалось, что