Ещё встречались на спектаклях Большого театра, его труппа тоже эвакуировалась в этот город. За послами были закреплены лучшие ложи. Но большинство иностранцев ходили туда лишь первое время и в основном на балет. «Голоса хорошие, но слова чужие, не тот эффект», – как сказал ещё до отлёта Стаффорд Криппс.

Посмотреть «Лебединое озеро» решил и Керр. Поехал туда на машине. Это было ошибкой: улицы не освещались и были все занесены снегом. А на площадь перед театром водитель вообще не смог проехать – она была изрыта щелями-укрытиями на случай бомбёжки. Машину пришлось отпустить. А холодно в тот день было так, что Арчибальд чуть не отморозил нос и щёки. К тому же какая-то странная личность шла за ним по пятам…

Постановка очень понравилась. Ни в одной стране он давно не ходил на балет. Почему-то его выбешивало, что маленькие худенькие балерины в воздушных пачках приземляются после своих антраша с таким грохотом, словно шкаф роняют, а пыль потом оседает полчаса. Здесь ничего этого не было, только обволакивающая пластика артистов и чарующая музыка. «Музыка Чайковского настолько пленяет, – подумал Керр, – что если миллионы людей будут её одновременно слушать, со страной можно делать всё что хочешь…»

Когда обратно шёл по ночному городу – всё проклял. Несмотря на мороз и поздний час, у хлебного магазина стояла серая, безмолвная очередь. Люди были закутаны в шали и ватники, а он не мог разглядеть их лиц, потому что пар от дыхания сразу превращался в тысячи мельчайших ледышек, постоянно висевших перед глазами. Прогрохотал трамвай, он запрыгнул в деревянный вагон, но и там не было спасения от космического холода и жгучего ветра. Странная личность всю дорогу ехала сзади.

Как дошёл, Керр не помнил. Слуга растёр ему лицо и руки водкой. Керр попросил налить ему стакан. Выпил залпом, с грелкой в руках сумел подняться на второй этаж, рухнул, не раздеваясь, в постель.

Утром приказал повару подготовить на семнадцатое число ужин на десять персон. Десять бутылок водки, настоянной на лимонных корочках, соленые огурцы, вареная картошка, что-нибудь мясное, немного красной икры, десерт. Также попросил найти печника, который смог бы воскресить камин – странно, что камины в этой стране на первом этаже. Потом принялся писать приглашения. Но прежде позвонил в наркомат иностранных дел СССР, который тоже эвакуировался в октябре прошлого года из Москвы.

– Нет ли каких новостей о дате вручения моих верительных грамот?

– В марте на это рассчитывать не стоит, – честно ответили ему. – Вы приехали почти одновременно с господином Стэндли, послом Соединённых Штатов Америки, ему назначено ориентировочно на середину апреля. Видимо, и вам, господин Керр, придётся с месяц подождать…

Арчи хотел было оскорбиться, но тут в городе завыли сирены, и буквально сразу же от моста началась такая стрельба из зениток и спаренных пулемётов, что даже взрывов авиабомб он не услышал. А может, как раз зенитки и отогнали фашистские самолёты, не дали сбросить свой страшный груз. Отбой дали минут через пятнадцать…

Из двадцати пяти оказавшихся в Куйбышеве дипломатических миссий Керр отобрал десять. Профашистские и «экзотические» не рассматривались. Приглашения были персональные, в тексте конкретно указывалось «на товарищеский ужин по случаю моего 60-летия». Та к что – без жён, мальчишник. В наркоминдел СССР послал на имя первого заместителя министра Андрея Вышинского. Итого – одиннадцать. Что откликнутся и придут лишь трое, никак не ожидал.

Первым позвонил посол Болгарии Иван Стаменов. Очень приветливо поблагодарил и предложил помощь:

– У меня повар делает изумительную баранину в горшочках, наше национальное блюдо. Прислать?

Разумеется, Керр согласился. Он уже был готов праздновать вдвоём со Стаменовым, но ровно в назначенный час прибыли главы дипмиссий Швеции и Турции. Коллега из Соединённых Штатов адмирал Стэндли извинился, сославшись на нездоровье, ему почти семьдесят, простительно. Польша гордо промолчала – наверное, из-за Катыни. Посол Китая изощрённо намекнул, что дружба с Чан Кайши была ошибкой. Остальные с дипкурьерами прислали холодные поздравления.

– Больше никого не ждём. Прошу к столу, господа! Как гласит русская поговорка, чем богаты, тем и радуемся!

Улыбнувшись, Арчибальд добавил:

– О политике сегодня мы не говорим, просто отдыхаем!

Не успел он досказать, как распахнулись двери. Сверкая очками, на пороге стоял Андрей Вышинский, бывший генеральный прокурор Советского Союза, ныне куратор всех куйбышевских иностранных дипломатов.

Выглядел он шикарно в костюме с сиреневеньким отливом, был, как всегда, весел и остроумен.

– Вот это правильно! Ни слова о политике! Когда отдыхают дипломаты, должны и войны прекращаться!

Его посадили во главу стола. Но он сразу предупредил:

– Я ровно на пять минут – дел много. Просто хочу поздравить господина юбиляра и вручить ему скромный подарок от народного комиссариата иностранных дел Советского Союза…

Важный гость в дорогом костюме протянул Керру бутылку бренди. Все четверо почему-то зааплодировали. Гость, пригладив рыжеватые усы, продолжил тост.

– Здоровья нашему дорогому представителю союзной державы! Не отдадим этот ужин врагу, а с открытием второго фронта не отдадим и пяди этой земли! С чем разрешите откланяться…

Он уехал, а оставшиеся почему-то ещё долго молчали. Выпили по второй.

– Академик, – протянул Стаменов. – Это он шутит так. Он всегда шутит. Хотя в юриспруденции разбирается блестяще. Четыре языка знает. Любит загадки всякие, казусы юридические. Мне рассказывали, что на экзаменах в университете любил спрашивать будущих следователей, что главное в их работе.

– А что главное?

– Сам же отвечал: «Главное в ходе следственных действий – не выйти на самих себя». И сам же смеялся первый…

И все улыбнулись, и сразу за столом стало как-то свободней и сердечней. Стаменов вручил свой подарок – бутылку ракии, виноградной водки. Лимонная под его баранину шла тоже хорошо.

– Интересно как, – ласково улыбался Али Хайдар Актай, посол Турции, – мы с Болгарией давно соседи, баранину всякую ел, а вот такую, чтобы таяла во рту да без запаха, – у нас не умеют готовить. Пошлёшь этого повара на недельку в Стамбул, а, Иван? Пусть покурит кальян на берегу Босфора…

И под дружный хохот вручил Керру пачку турецкого трубочного табака. Все прекрасно понимали, что у турка положение сегодня двойственное. С одной стороны, Турция связана с СССР договором о дружбе и нейтралитете и с Великобританией – договором о взаимопомощи для сопротивления агрессии, а с другой стороны, она подписала с Гитлером договор о дружбе за три дня до нападения Германии на Советский Союз.

– Господин Вышинский – не только эрудированный человек, – продолжал турок. – Он чрезвычайно любезен и вежлив. Когда я ему представлялся, уже уходил, он выскочил из-за стола, открыл