– Ну что, закончим или проведем ещё одну схватку? – Вран повёл могучими плечами, как бы готовясь к новому броску.

– А что, давай разок схлестнёмся! – крикнул кто-то, и устоявшие на ногах викинги дружно кинулись на великана. Но он, тоже не раздумывая, шагнул им навстречу.

Казалось, что нападавшие воины столкнулись со скалой. Их силы и ловкости не хватило на то, чтобы вцепиться в гиганта и повалить его на землю. Хватательным движениям и приёмам борьбы Вран противопоставил какую-то странную ударную технику. В ход пошли его кулаки-кувалды, локти, колени, ступни и пятки. Всего несколько мгновений – и, кроме него, внутри круга не осталось ни одного человека, стоящего на ногах.

Скорость, с какой Вран разделался с десятком викингов, ошеломила толпу мужчин. Каждый из них мысленно тоже поучаствовал в этой схватке, был жестоко избит и почти чувствовал боль от ударов великана на своём теле. Все поняли, насколько велико превосходство этого гиганта над любым, пусть и очень сильным воином.

Вес и влияние, которые должен был себе завоёвывать будущий херсир в сражениях и в повседневной жизни, тут же незримо окутали Врана.

Сотни глаз теперь неотрывно следили за тем, как великан неспешными движениями натянул на свои плечи брошенную бесформенную рубаху и снова вернулся к костру.

Его звучный голос разнёсся далеко вокруг:

– Все вы викинги, а поэтому привыкли подчиняться своему конунгу, ярлу или херсиру! Победив Аки, вашим херсиром, как мы все и решили, теперь становлюсь я!

Рёв одобрения раздался со всех сторон. Вран поднял вверх руку, призывая к тишине.

– Мы не толпа разбойников и грабителей, мы – дружина викингов! Мы все равны! Но командую вами я, ваш новый херсир! На драккаре, в сражении и на отдыхе я буду жёстко требовать от вас порядка и дисциплины. За нарушение моих приказов ждёт только одно наказание…

– Смерть! – эхом откликнулась сотня голосов.

Вран обвёл взглядом передние ряды воинов.

– Я покажу вам моих друзей. Теперь они будут и вашими друзьями. Тот, кто их обидит, ответит мне своей шкурой! Эй, Гирк, иди сюда!

Из кустов возле костра неторопливо вышли четверо мужчин и направились в сторону великана.

– Это местные жители из посёлка в дельте реки. Самый большой из них – вождь местного племени, его зовут Гирк. Пока мы будем достраивать наши драккары, эти люди дадут нам свои лодки, помогут охотиться и ловить рыбу.

Вран протянул руку в сторону Гирка за своим оружием и, взявшись за рукоять, выдернул из ножен меч.

– А теперь, по древнему обычаю, вы принесёте мне клятву верности. Не на крови, нет! Этого я от вас не потребую. Клятва будет на мече! – Великан вонзил клинок в землю и положил кисть руки на его округлое навершие.

Каждый из воинов подходил к нему, становился на одно колено, охватывал ладонью рукоять меча и, глядя снизу вверх в глаза Врана, произносил обычную в таких случаях клятву викинга своему вождю:

– Клянусь именем всеотца богов Одина, сына его Тора, а также оружием, которое смогут держать мои руки, что буду верен тебе, херсир Вран! Если я нарушу мою клятву, то пусть боги или твой меч покарают меня за предательство!

Принёсший клятву викинг должен был перейти за спину своего нового вождя-великана и оставаться там. Большое количество воинов, а также их громкие и торжественные речи неизбежно приводили к затягиванию всего действа, но к этому люди были готовы.

Произносимые слова внимательно выслушивались, взвешивались, а особо понравившиеся вызывали восторженные крики собравшихся мужчин.

Вскоре перед Враном остались стоять только Аки и пятеро наиболее преданных ему викингов.

– Если ты и твои друзья не покоритесь мне, то должны будете навсегда покинуть наш лагерь. Без оружия. Местные охотники перевезут вас на другой берег реки и там вернут его. Решайте! – Вран был серьёзен и хмур. – С оружием в руках вы мне здесь не нужны!

– Хорошо, мы принесём клятву! – Аки, понурив голову, направился к великану. За ним последовали его друзья.

Глава 16

Перед сном Рус по привычке пересчитал зарубки на боковой доске своего топчана. Той, что ближе к стене. Они уже едва умещались на ней. Взяв острый камень, он сделал очередную отметину.

– И не надоело тебе? – Асомо, как обычно, ехидно улыбнулся. – Какой толк от того, что ты считаешь дни, проведённые здесь? От этого ничего ведь не меняется.

– Ты, наверное, прав, но я так делаю с тех пор, как мы с отцом отправились в путь. Это он меня научил. Когда-нибудь я всё-таки вернусь домой и буду знать, сколько дней пробыл на чужбине.

– Странный ты какой-то, Рус! Но таких ненормальных в школах у Мёрда много! И все хотят выжить, как и мы с тобой! Вот только мне кажется, что никто из нас не уцелеет! – на этот раз Асомо говорил серьёзно, и в голосе его звучала горечь и тоска.

– Что с тобой, Асомо, ты стал каким-то злым и раздражительным, перестал радоваться, смеяться и шутить!

– Чему же радоваться? Твои зарубки говорят мне о том, что нам недолго осталось здесь жить. Их уже слишком много!

– Ты хочешь сказать, что нас скоро должны продать кому-то?

– А ты не заметил, что последние дни с нами совсем никто не занимается? Да и учитель куда-то исчез вместе со своими помощниками. Стражники говорят, что Тарок на три дня ускакал к хозяину и должен завтра утром возвратиться. Нам же разрешили отдохнуть.

– И что это значит? – Рус не на шутку встревожился.

– Наверное, только то, что наше обучение закончено!

– Но мы ведь ещё дети, Асомо! Мы пока не воины!

– Ты ошибаешься, малыш. Нас научили всему, что должны уметь маленькие гладиаторы в бою с такими же детьми или с хищными зверями! Мы можем не только красиво драться и красиво умирать на арене, чтобы наши хозяева могли получать большие деньги! – Асомо замолчал. – Нас превратили в юных убийц! Каждый может играючи убить взрослого мужчину-воина, а если понадобится – целый отряд!

Долгая и тягучая тишина повисла в воздухе. Наконец, тяжело вздохнув, Асомо устало произнёс:

– Мне кажется, что завтра утром нас разлучат. Ты стал для меня как младший брат! Спи, малыш. Кто знает, встретимся ли мы ещё с тобой?!

Асомо отвернулся к стене, и снова наступила тишина.

Разговор с другом окончательно выветрил мысли о сне из головы Руса. Мальчик лежал на спине и смотрел в маленькое зарешеченное окошко, через которое в тёмном небе были видны