Орел наш, подполковник Головин:

— Это не дождь! Это крупный туман! Настоящая саперная погода!

Лагеря, занятия по химзащите.

Местный полковник (с сильным басовым оканьем, ему бы в протодьяконы):

— Северо-западный ветер — это ветер, дующий с севера на зап… отставить.

Задумывается.

— С запада на се… отставить…

Возводит очи горе.

— Дующий… — тормозит, но принимает правильное решение. — Отставить! Посмотрим наставление.

МАЙОР 2 СТАКАНА

Наш ротный в лагерях заработал насмерть прилипшую к нему кличку «Майор Два Стакана».

Он и сам любил заложить за воротник — стоим мы на утреннем разводе после Дня Строителя и твердо знаем, что майор наш вчера усугубил и ждать его смысла нет. А еще дождик такой мелкий, противный — ну щаз быстренько старшина роты развод проведет и алга под крышу.

Но хрен — в конце аллейки является наш майор. Кремлевец, как же прописанное в уставе мероприятие пропустить… Рожа синяя, опухшая, но сапоги сияют нестерпимым блеском, фуражка молодцевато сидит, прочее же скрыто офицерской плащ-накидкой.

Ну старшина наш, увидав такое, командует «Рота, смирно!», берет под козырек и двигает отдавать рапорт. И вот нет бы майору постоять на месте и дождаться подхода — включил режим «строевой конь» и двинулся, печатая шаг, навстречу.

При этом между полами накидки появились колени в синих трениках, а из прорези оной к фуражке метнулась голая рука. Но подход-отход выполнил безупречно, да и команды, прошитые в подкорку, отдавал без запинки.

А «Двумя Стаканами» его прозвали из-за чужих подвигов, но об этом позже.

МАЙОР 2-СТАКАНА-2

Собственно, как Майор Два Стакана получил свое прозвище.

Несмотря на краткость лагерей по сравнению не то чтобы с двухгодичным, но даже и годичным сроком службы, самоволы случались и у нас. Только беда — жителей в Барселоне (пгт Борисоглебское) от силы шесть тыщ человек, а нас в лагерях почти тыща. И московский студент среди ярославских просторов смотрелся весьма и весьма чужеродно, неважно, в форме он или сумел заныкать гражданскую одежду. Оттого и ловили наших самоходов только в путь.

Но как-то раз три персонажа из соседнего взвода мало того, что свалили в Барселону, так еще и примкнули к тамошней свадьбе, напились-наелись (больше, конечно, напились) и даже ввязались в непременный махач.

Местная милиция участников сего мероприятия винтить не особо хотела (все же соседи, друг друга с пеленок знают, да и какая свадьба без драки?), и потому трое наших стали для ментов просто подарком. Ну, это менты так думали, а у чудо-богатырей была на этот счет другая точка зрения.

В итоге бескомпромиссной и отчаянной борьбы, двое, несмотря на сильно нетрезвое состояние, сумели вырваться из цепких милицейских лап, но совершили непростительный для советского воина проступок — бросили третьего. Третий же, как полностью нетрезвый (в силу малой массы тела), был к защите и обороне способен лишь ментально и потому ввержен в узилище.

Несколько помятые менты на всякий случай сняли с него форму (чтоб не убег) и отправились писать отчеты. А он взял и убег, в чем был. И прибег в родную роту.

Менты такого афронта потерпеть не могли и приперлись среди ночи в лагерь с требованием выдачи. Но тут как с Дону — тт.офицеры заверили, что разберутся своими силами и накажут кого попало.

За час до положенного по распорядку озверевший ротный, которому толком поспать не дали, не дает поспать и нам — поднимает по тревоге, строит и начинает пересчитывать. Обнаруживается, что курсанты на месте все, кроме одного — вместо заявленных ментами трех. Ротный рвет и мечет, ибо все равно залет и все такое (а он кремлевец, службист до мозга костей).

И тут из-за палаток слышатся шаркающие шаги.

Как мы помним, форма третьего осталась в милиции, но явиться на построение без формы никак невозможно и мы видим следующее:

— курсант увенчан зачуханной и замасленной пилоткой третьего срока носки, в которой в лучшем случае ремонтировали двигателя;

— ввиду отсутствия гимнастерки и бриджей, их заменяет шинель, в воротнике которой болтается худая шея залетчика;

— ввиду отсутствия ремня, его заменяет веревочка;

— ввиду отсутствия сапог, из-под шинели торчат две голые тощие ноги в кедах.

Это женщина в верхней одежде поверх белья может смотреться привлекательно, а у мужика шинель на босу ногу ничего, кроме хохота и издевательств соседних рот, вызвать не может. Ржали так, что сбили ротному весь пафос.

А менты все злобствовали и требовали крови, отчего командование сборов не только подвергло самоходов аресту, но и предписало ротному провести воспитательную беседу. Он и приперся вечером в курилку, где и сказал эти простые, берущие за душу слова:

— Ну ладно в самоволку, кто не грешен. Ну ладно выпили, что мы, не русские что ли? Но надо же свою норму знать! Вот у меня норма — два стакана!

Приклеилось намертво.

ОБКАТКА ТАНКАМИ

Вспоминали тут обкатку танками, так я вам скажу, мы тоже отличились.

Ну, для начала, у нас был не окопы, а врытые рядком в землю железные бочки — задолбалось начальство инженерного полигона каждый год рыть по-новой, а так раз-два, мусор нападавший за осень-зиму-весну выкинул и все готово.

Во-вторых, танки инженерным войскам не положены, но у нас есть машина пострашней — ИМР. Вот ей и обкатывали.

В-третьих, командиром нашего взвода был Леша, отслуживший и потому имевший звание старшего сержанта. Само по себе это совершенно обычное обстоятельство, у нас почти все взводные и отделенные были из студентов, прошедших армию. Но Леша был мальчиком ну очень крупным — рост под два метра и вес под сто десять. Глыба, матерый человечище.

Начальство на полигоне, еще до обкатки задумалось и примерило бочку на Лешу — вдруг не влезет? Но нет, влез штатно и даже вылез самостоятельно. Ну и понеслось — курсанты в бочки, ИМР ревет дизелем, мехвод всей башкой из люка торчит для большей обзорности, выхлоп, соляра, война и немцы.

Все давно отработано, проверено, заинструктировано — курсанты при наезде ИМР ныряют в бочку; железная дура, лязгая гусеницами, над ними проезжает; курсанты вылазят обратно на божий свет и по мере своих сил мечут деревянные болванки в корму «танка». И далее в цикле.

Так оно и шло до Леши и никто беды не чуял — он же не один такой хорошо кушал в детстве, были мальчики сравнимого масштаба, и они танками обкатались вполне успешно. Но у Леши волшебным