Сестра знала, что ей сейчас следует кухарить у костра — помогать Текучей Воде готовить блюдо из дичи, которым они будут потчевать гостей. Ее племя встало лагерем в горах рядом с деревней Красных Рукавов — с видом на старую медную шахту Санта-Риты. Говорливый, Мухи-в-Похлебке и Большеухий собирались весь день смотреть, как другие играют в серсо, но тут они заметили, как Сестра тащит в сторону утеса шкуру.

Они хорошо знали девушку. Приятели понятия не имели, что взбрело ей в голову, но были уверены: затея, скорее всего, интересная, возможно, опасная и почти наверняка необычная. Впрочем, если другие парни узнают, что они пошли куда-то с девчонкой, над ними будут еще долго насмехаться, поэтому друзья якобы направились в другую сторону, а потом, сделав круг, нагнали Сестру.

Когда они добрались до гребня скалы, ветер набросился на Сестру, растрепав ей волосы и забравшись в складки превратившегося в лохмотья пончо. В знак скорби по отцу она отрезала себе волосы, которые теперь доходили лишь до плеч, и сделала из одеяла накидку. Сестре предстояло носить ее вместо туники и юбки, пока не подойдет к концу предписанный обычаем период траура.

Сестра подвела друзей к старой шахте, вход в которую располагался прямо в утесе. Говорливый кинул взгляд на крутой склон: вниз, в сторону раскинувшейся у подножия утеса долины, тянулось, извиваясь, некое подобие тропки, усеянной мелкими камнями. Говорливый догадался, что задумала Сестра. Ему стало страшно, но отступать уже было поздно. Он поманил к себе Большеухого и Мух-в-Похлебке.

— Ты можешь постоять и посмотреть, — сказал он Сестре.

С этими словами он потянул шкуру на себя, однако Сестра ее не отпустила. Говорливый попытался вырвать у нее из рук шкуру, оттолкнув девушку к краю утеса, но она уперлась ногами, наградив его суровым взглядом. Парень знал: Сестра очень сильная. Однажды, когда им было около восьми лет; они стали бороться, и девчушка уложила его на обе лопатки, из-за чего над Говорливым до сих пор иногда ехидно подшучивали. Кроме того, юноша прекрасно понимал, что соперница скорее предпочтет упасть со скалы и разбиться, чем уступит ему. Он отпустил шкуру и смерил Сестру испепеляющим взглядом.

— На шкуре уместятся все четверо, — примирительно произнесла девушка. Она всегда являла милость побежденным.

Опустившись на шкуру, Сестра сунула ноги в петли-крепления, которые специально для этого пришила. Говорливый устроился рядом с ней, Большеухий и Мухи-в-Похлебке сели позади. Друзья, выставив ноги, принялись отталкиваться от земли. Шкура, шурша, заскользила к обрыву, на миг зависла над ним и низринулась по склону, словно земная твердь полностью исчезла под ней. Мир опрокинулся. Сестра подняла лицо к бездне солнечного света.

Визжа, крича и хохоча, друзья летели вниз с грохотом оползня. Шкуру мотало из стороны в сторону, и ребята, чтобы не перевернуться, наклонялись то влево, то вправо. Порой шкура взлетала в воздух и рушилась обратно с громким шлепком, отчего у друзей все внутренности подпрыгивали к горлу. Шурша, точно шелестящий смех, катились за ними камешки. Ребята и глазом не успели моргнуть, как оказались в долине. Шкура достигла подножия склона, резко выровнялась и наконец остановилась, уткнувшись в кучу гравия. Возле нее Сестру поджидал ее шестнадцатилетний двоюродный брат Вызывающий Смех.

Невысокий и стройный, юноша при этом обладал недюжинной физической силой. Однажды он раздобыл старый шерстяной жилет с латунными пуговицами и пару пуговиц пустил себе на серьги, благо отверстия в ушах у него имелись. Сквозь дырочки пуговиц Вызывающий Смех продел шнурки, к которым прицепил черепа птичек и ящериц. В руках у него была связка из шести дохлых крыс. Они болтались на ремешке, продетом через пасти, и со стороны казалось, что крысы держатся за ремешок зубами.

— Бледнолицые повсюду оставляют мусор, крысы там кишмя кишат. — Паренек приподнял одну за хвост: — Смотри, какие жирные. Сало в похлебку пойдет, наваристее выйдет.

Он сморщил длинный нос, прикусил верхними зубами нижнюю губу и запрыгал на месте в пляске, распевая песню о крысах, которую только что сочинил. Ребята хохотали над его ужимками, потирая отбитые копчики.

— Сестра, — произнес Вызывающий Смех, закончив танец, — жена твоего брата желает видеть тебя.

Сестре тут же стало ужасно стыдно. Ребенок в утробе Текучей Воды в последнее время очень пинался, бедняжку каждое утро рвало, а хлопот у нее при этом был полон рот, и ей требовалась помощь Сестры.

Сестра потратила уйму времени и сил, чтобы изготовить шкуру, и очень хотела забрать ее с собой. Если оставить шкуру ребятам, они ее изотрут до дыр. Потом девушка вспомнила слова брата, говорившего, что настоящий вождь должен быть готов отдать своим соплеменником последнее. Кроме того, Бабушка любила ей повторять: «Все, что ты отдаешь, непременно вернется к тебе. Вернется обязательно — хотя ты, может быть, даже сама этого не поймешь». Сестра подтолкнула шкуру к Большеухому и вместе с двоюродным братом отправилась в лагерь.

Вызывающий Смех всегда относился к мнению других со здоровым скептицизмом; впрочем, даже если бы его беспокоила людская молва, он все равно мог позволить себе находиться в обществе девчонки. Он приходился ей перекрестным двоюродным братом[15], поскольку был сыном брата ее матери. Браки перекрестных двоюродных братьев и сестер воспрещались, и потому юноша и девушка могли оставаться друг с другом наедине, не навлекая на себя подозрений.

Когда Сестра добралась до типи и навесов, принадлежавших супруге ее брата, Текучая Вода принялась ее отчитывать, стараясь при этом не повышать голоса:

— Опять играла с мальчиками? Ты понимаешь, что про тебя станут люди говорить? Ты позоришь всю нашу семью.

— Внучка, — окликнула ее Бабушка из-под навеса, где обычно готовили еду, — намели еще муки. У нас гость.

Когда Сестра увидела, кто именно их навестил, она тут же поняла, почему Текучая Вода не стала на нее кричать. Чейс был вождем племени Высоких Утесов. Его имя означало «дуб», поскольку он был столь же могуч и крепок. Чейс отличался высоким ростом, и Сестра при виде ею была вынуждена признать, что красотой он не уступает ее брату. «Именно таким и должен быть вождь, — подумалось ей. — Он и защитит, и даст все необходимое».

Он привел свое племя, чтобы держать совет с Красными Красками о том, как отомстить бледнолицым за резню под Ханосом. Утренней Звезде шел двадцать пятый год, и он был в два раза младше Чейса, которому по традиции сейчас следовало сидеть у огня со старшими племени отца его