– У Бендара.

– Значит, ты уже говорил с наследником?

– Магалибе не желает воевать с Силапулапу.

– А Кадайо?

– Он предан тебе.

У дворца послышались шум, крики, раздраженная испанская речь. Рабыня соскользнула с кресла и в страхе уселась на банановые корки. Мавр выскочил на заднюю сторону дома. В сопровождении вооруженных солдат и переводчика в комнату вошел адмирал. Касик на циновке жевал бетель.

– Извини, я не вовремя,  – сказал Фернандо, разглядывая перепуганную женщину.

– Я всегда рад видеть тебя,  – Хумабон прогнал рабыню.

– Почему ты на грязном полу, а не в кресле?  – осведомился Магеллан, занимая трон.

– То великая честь для меня,  – поднял руки к потолку туземец. Красная слюна капала с губ.  – Я не достоин сидеть на нем в обычные дни. Что привело тебя ко мне в жару?

– Вечером мы выплываем на Мактан.

– Зачем?  – касик сделал удивленные глаза.

– Наказать Силапулапу за гордыню.

– Ай-яй-яй…  – закачал головою Хумабон.  – В чем его вина?

– Отказывается подчиниться королю Испании и платить дань. Не признает тебя верховным правителем островов.

Смерть Магеллана на Мактане.

Ксилография неизвестного художника,

Германия, XVI век.

– Я накажу его!  – воскликнул индеец, поднимаясь в гневе с коврика и выплевывая бетель.  – У меня больше воинов, чем у него! Я заставлю Силапулапу извиниться за причиненную обиду!

– Мы разобьем мятежника, сожжем Мактан.

– Зло рождает зло,  – успокаиваясь, промолвил Хумабон.  – Ты уничтожил Байи, а что из этого вышло?

– Надо проучить непослушных касиков.

– Один раз ты уже попробовал…  – напомнил царек.  – Позволь уладить дело миром?

– Нет,  – вскричал Фернандо,  – Силапулапу оскорбил меня! Рыцарь не имеет права прощать богохульство и унижение святого ордена!

– Ты желаешь сразиться с ним?

– Да.

– Великий воин пришел просить помощи?  – хитро спросил Хумабон, заранее зная ответ.

– Я думал…  – растерялся Магеллан,  – мы пойдем вместе.  – Властитель выжидающе молчал, и тогда командующий заявил:  – Я сам разобью его!

– Я помогу уничтожить жалкого князька,  – произнес туземец вежливым дружелюбным тоном, но предложение прозвучало насмешливо.  – Я дам двадцать баланг. Нет, пошлю тридцать. С такими силами ты завоюешь остров!

– Мне не нужны твои воины, но Силапулапу должен видеть, что армия Себу на стороне дона Карлоса. Зулу тоже пришлет людей. Я приглашаю вас в свидетели победы нашего оружия!  – самонадеянно заявил Фернандо.

– Я прикажу готовить лодки,  – быстро согласился Хумабон.

Испанцы ушли, громыхая башмаками по широким доскам пола и распугивая кур под сваями, а со служебной стороны в комнате властителя неслышно появился Али.

* * *

Вечером флотилия, провожаемая тридцатью балангами с властителем, наследником и придворными, отправилась к Мактану Испанцы погрузили в шлюпки легкие пушки, аркебузы, мушкеты, бочонки с порохом и свинцом. Поход представлялся веселым развлечением: два-три залпа из орудий – и победа, хватай женщин! Не желая обременять себя лишним железом, солдаты не надели на ноги броню, как тогда говорили,  – «не обулись». Набожные католики даже не причастились!

В полночь корабли заякорились на рейде в ожидании отставших лодок. За три часа до рассвета подошло туземное воинство. На берегу горели костры, план внезапного нападения провалился. Впереди лежало неизвестное морякам черное мелководье. Броситься в атаку посреди ночи – значило подвергнуть шлюпки большому риску. Наступление отложили до утра. Для переговоров в поселок отправили мавра с наказом передать туземцам, «что если окажут повиновение королю Испании, признают христианского государя своим сувереном и уплатят дань, то капитан-генерал станет их другом. Если пожелают другого, убедятся в том, какие раны наносят наши копья».

Неизвестно, чем занимался на берегу Али, воспитанный с детства в ненависти к христианам,  – уговаривал Силапулапу принять предложение Магеллана или рассказывал о нежелании князьков участвовать в сражении. Он вернулся с историческим ответом гордого и независимого касика, сказавшего, что если у раджи Фернандо имеются копья, то они есть и у него, хотя и закаленные на огне! Учитывая печальный опыт уничтоженных ночью соседей, индейцы накануне вырыли между домами замаскированные ямы с кольями на дне, попробовали заманить противника в ловушку. Силапулапу попросил Магеллана не затевать сражения до утра, пока к нему не подойдут союзные правители. Касик надеялся, что адмирал сразу бросится в бой, но тот не попался на уловку, терпеливо ждал рассвета.

Розовое небо у моря горело огнем. На голубых волнах покачивались баланги. С первыми лучами зари шестьдесят человек в нагрудниках и касках направились к берегу. Теплые ласковые гребни понесли шлюпки к золотистому острову и в километре от песчаной полосы наткнулись на рифы. Вода пенилась белыми кружевами, бухала о камни, бурлила, шипела.

– Ищите проход!  – приказал из шлюпки Магеллан Барбосе с Эспиносой.

Лодки резко крутанули, пошли вдоль гряды, баланги подняли весла, застопорили ход. Дуарте с альгвасилом долго лавировали в опасной близости со скалами, исследовали лабиринт, пытались проскочить сквозь камни. Тяжелые широкие шлюпки грозили рассыпаться в щепки. Команды решили вернуться к адмиралу.

За непонятными маневрами завоевателей наблюдали туземцы в доспехах из циновок, издали напоминавшие пшеничные снопы. Они шатались по берегу, уходили в деревню, возвращались с женщинами и детьми.

Командующий напрасно потерял время. Он мог уплыть на корабли и высадиться в удобной гавани, но не хотел показаться трусом, велел солдатам прыгать в воду, пешком добираться до суши. Сорок девять человек по пояс в волнах медленно побрели за Магелланом к деревне, где их поджидала тысяча воинов Силапулапу.

– Зулу обманул нас!  – кричал командующему Барбоса, показывая рукою на три отряда ожидавших туземцев.

– Выше мушкеты над головой!  – требовал Эспиноса, видя, как брызги заливают затворы.

– Оставьте оружие в лодках!  – безнадежно махнул рукою Магеллан.

– Измена!

– Нас предали!  – послышались голоса.

– Их уже с полторы тысячи, а из деревни выходят новые дикари!

– Боже, сколько их там?

– Нам помогут воины Хумабона, они пойдут за нами!

– Не бойтесь!  – подбадривал Фернандо.  – У Силапулапу нет стального оружия!

– Зададим жару голозадым!  – Дуарте размахивал мечом.  – Эти снопы развалятся, как только мы выйдем из воды!

– Смерть, смерть!  – вторил Эспиноса.

– Они оскорбили Господа!

– Наше дело святое!  – поднимал дух матросов Леон.

Испанцы смело вышли на берег. На них сразу накинулись воины Силапулапу, втрое превышавшие по численности отряд, который испанцы ожидали встретить на острове. Началась беспощадная свалка. Солдаты рубили бамбуковые копья, кромсали щиты, насквозь пробивали доспехи из циновок. Туземцы кружились вокруг кольца пехотинцев, колотили их дубинками и кольями, засыпали короткими дротиками, стреляли из луков.