– Вы дружили?

– Глядите-ка, – указал я.

– Господи боже.

На реке горел пароход. Пламя било высоко в небо. С бортов люди бросались в воду. Рядом кружили лодки, подбирали несчастных. Если кто и кричал, значит, ветер относил крики к противоположному берегу, поскольку мы не слышали ничего, и казалось, будто мы смотрим диковинный сон. С верхней палубы спрыгнул объятый огнем мужчина и шутихой ухнул в воду.

Глава 22

Если плывешь на юг между Миссури и Иллинойсом, то перед встречей с Огайо Миссисипи делает две широкие излучины, так что в какой-то момент, по сути, течет на северо-запад, потом опять поворачивает и вновь устремляется к югу. Больше всего мне хотелось скорее достичь Огайо. Теперь, когда оказалось, что, направляясь на юг, я не избавился от преследователей, мне нужно было добраться до Огайо, чтобы попасть на север. То, что мы плыли ночами, лишь замедляло наш путь. Тот, кто плывет днем и ночью, перемещается в два раза быстрее. Иными словами, Король и Герцог могут преодолеть то же самое расстояние за половину времени. Я обращаю внимание на этот факт, потому что именно так и случилось.

Мы спрятались, поспали под солнцем, а когда вышли из своего дневного укрытия, увидели Герцога и Короля, они сидели на нашем плоту и поджидали нас.

– Никак это Гекльларри и его негр, – сказал Герцог.

– Гекльберри. Как вы здесь оказались? – спросил Гек.

– Мы же воры, – ответил Король. – Мы украли лодку. – Он указал на ялик, привязанный к ивняку.

Новая встреча с ними показалась мне дурным сном. Они появились словно из ниоткуда, самоуверенные и очень довольные собой.

– Как вам удалось убежать от толпы? – спросил Гек.

– Мы юркнули в лавку и подождали там, – пояснил Герцог.

– Подождать никогда не мешает, – добавил Король.

– Вот именно. – Герцог взглянул на холм, высившийся за нами. – Я на вашем месте не пытался бы убежать. Тут рядом есть дорога, а ну как я крикну “беглый”. – Он достал из кармана бумагу, развернул ее и показал нам с Геком мой портрет. – “Беглый”. Какое гадкое слово. Не так ли, Дельфин?

– Дофин, До-фин, Блажуотер.

– Бриджуотер. – Герцог взглянул на меня. – В общем, мы с Королем придумали новое дельце.

– Какое? – спросил Гек.

– Мы займемся работорговлей, – пояснил Герцог.

Оба расплылись в улыбке.

– Это просто прекрасно. Смотри, вот мы продаем Цезаря. Он бежит, и мы продаем его снова. Он и без того беглый, так что какая разница. От мертвого проку нет. Линчевать можно лишь однажды, а продать мы тебя можем много раз.

– Это гениально, я сам это предложил, – сказал Герцог.

– Вообще-то индея была моя, – возразил Король.

– Вы не способны предложить хорошую индею, даже если она забредет к вам в голову. Вы за всю жизнь не предложили ни одной хорошей индеи.

– Вы меня знаете два дня от силы, – запротестовал Король.

– И за все это время…

– Слушайте, Блажуотер…

Я ткнул Гека локтем, и мы попятились было, но Герцог заметил и покачал головой.

– Даже не думайте.

– Он не ваш раб, – сказал Гек. – А мой. Ни один из вас не имеет на него права.

– Видишь ли, парень, ты несовершеннолетний, а закон штата гласит, что у несовершеннолетнего рабов быть не может, – сказал Герцог.

– И по нашей легенде он принадлежит мне, – добавил Король. – По той легенде, которую мы сочинили, а вы от нее отступили. Нет ничего хуже подельников, отступающих от легенды. Если бы нас спросили, надо было отвечать, что негр мой. Следовательно, я им владею. А владение – девять десятых закона.

– Что это значит? – спросил Гек.

– Если по легенде Цезарь мой, значит, и в жизни он тоже мой.

– Вдобавок он убежал от нас, а мы этого не потерпим, – подхватил Герцог и снял кожаный ремень. Я, разумеется, усмотрел в этом дурной знак и инстинктивно шарахнулся от него. – Видите, вот он опять. Он, наверное, по натуре своей беглец. Ну, от этого не убежишь. Скидывай штаны, негр.

– Он этого делать не станет, – воскликнул Гек и выпрыгнул передо мною.

Герцог оттолкнул Гека, тот неуклюже упал и расплакался. Я двинулся было к нему, но Король преградил мне путь.

– Понятно. – Герцог улыбнулся. – Я тебе так скажу: я могу выпороть тебя или выпороть этого парня. Что ты выберешь, негр?

– Лупцуйте меня, – сказал я. – Но штаны я не скину.

Герцог взмахнул ремнем и хлестнул меня по икрам. Больно. Он засмеялся и снова меня ударил. Я не дрогнул.

– Видели? – сказал Король. – Видели, спрашиваю? Они даже чувствуют не по-людски.

– Все он чувствует, – возразил Герцог.

И снова меня хлестнул. Снова. Раз десять по ляжкам. Я чувствовал, как рвется плоть. От жгучей боли я упал на колени. Герцог взопрел. Гек плакал.

– Не переусердствуйте, – предостерег Король. – Нам его еще продавать. А если он будет весь в рубцах, нам за него не дадут и десяти центов.

– Черт побери, – сказал Герцог. – Все люди как люди, а он даже боли не чувствует. Не то что мы. Его следует проучить, да так, чтоб запомнил. Чтобы знал наперед, как бежать. С этими тварями по-другому нельзя.

– Прекратите! – выкрикнул Гек.

– Мне хватит сил и тебя протянуть, – пригрозил Герцог.

Гек поймал мой взгляд, умолявший его отойти.

Глава 23

В тот день мы остались на берегу: река была бурная, неспокойная. Король заявил, что с такими волнами его обязательно укачает. Король и Герцог отлеживали бока, пока мы с Геком ловили рыбу. Ни один, ни другой не прятались, не боялись, что их увидят. Для нас с Геком это было непривычно. Мальчишка и негр – зрелище подозрительное, а два белых мужчины и негр – самое обыкновенное.

Мы с Геком таскали сомов, а эти двое трепали языками.

– Никогда не видел, чтобы два человека говорили так много и сказали так мало, – заметил Гек.

– Можно подумать, они проповедники, – произнес я.

– А знаете, Блажуотер, чего бы мне сейчас хотелось?

– И чего же, Дельфин?

– Выпить. Нет, конечно, я сам проповедовал трезвость среди благородных дам Иллинойса, но как же славно, когда по телу разливается приятная теплота, какую может тебе подарить только большая круглая бутыль бурбона.

– Как ни тяжко мне соглашаться с вами, однако из чистой принципиальности я вынужден это сделать. Когда прибудем в следующий городок, так сразу пойдем в салун, – сказал Герцог.

– Следующий городок. Он занятный и годится для нашего плана. Тут поблизости есть городишко наполовину в Миссуре, наполовину в Иллинойсе. То есть там непонятно, кто откуда пришел и куда ушел. Вот я и