– Я знаю отрывки из нескольких пьес. Я свяжу их между собой строчка за строчкой, а вы подхватите, если вы понимаете, о чем я.

В разговор их вмешался Гек:

– Вы не можете всем говорить, будто Джим ваш.

– Это еще почему?

– Потому что он не ваш. Откуда мне знать, вдруг вы сперва станете всем рассказывать, что он ваш, а потом и вовсе решите его продать?

Король с Герцогом переглянулись.

– Я этого не допущу, – добавил Гек.

Глава 20

Перед самым рассветом показались огни городка. Герцог велел нам править к середине реки.

– Мы проплывем это поселеньице и причалим за ним. А оттуда пойдем в город и провернем какое-нибудь дельце. Хорошо я придумал, ваше высочество?

– Вне сомнения, ваше величество, – ответил Король.

– А мы подождем у плота, – сказал Гек.

Мошенники рассмеялись.

– И мы уж конечно больше не увидим ни тебя, ни этого негра, – сказал Герцог. – Нет, мальчик, вы оба останетесь с нами.

– Он прав, – согласился Король. – Улепетнете от нас быстрей, чем рыбешка от утки, отправитесь дальше по Миссисипи.

Под их присмотром мы с Геком привязали плот к купе ив. Я подумал было швырнуть в них крысиную змею, которую заметил в траве, толкнуть Гека на плот и попытаться уплыть, но там была отмель и тянулась она так далеко, что они наверняка нас догнали бы. Это придало бы нашим с ними отношениям определенной живости, но она не сулила ничего хорошего ни Геку, ни уж тем более мне.

– Вяжи как следует, негр, да покрепче, – напутствовал меня Король.

– Да, сэр.

– Ты ведь не думаешь бежать, а, Джим? – спросил он.

– Нет, сэр.

– Если тебя спросят, чей ты, что ты ответишь?

– Ваш, сэр.

– Превосходно.

– Ну что, мы готовы? – спросил Герцог.

– Пошли, – ответил Король. – Мальчик, вы с моим рабом идите впереди.

И мы пошли. Мы продирались сквозь кусты, пока не наткнулись на звериную тропку, а потом вдруг очутились на проезжей дороге. Я постарался как можно точнее запомнить и тропку, и перепутье. Я не хотел, чтобы мы заблудились, пытаясь попасть обратно, но не хотел и делать метки. Нам встретился высокий платан, на его толстом суку виднелись следы от веревки. Я с замиранием сердца вспомнил о Джордже-младшем.

– Что с тобой, Джим? – спросил Гек.

– Ничаво, – ответил я.

– Люблю я проселки, – признался Король. – Есть в них что-то такое – воздух, простор.

– Все дороги одинаковы, – возразил Герцог. – Они ведут тебя куда-то, потом уводят откуда-то и снова ведут куда-то.

Мы вышли на задворки домов на окраине городка. Вокруг не было ни души.

– Городишко как вымер, – заметил Герцог. – Промышляй я другим мошенством, ограбил бы дом-другой.

– Нехорошо это, – возразил Гек.

Тут Король заметил шагавшего посреди улицы человека.

– Сэр, позвольте вас побеспокоить!

Человек смерил Короля взглядом.

– Не могли бы вы мне сказать, куда подевались все добрые люди этого городка? Здесь что-то уж слишком тихо.

Я, как обычно с недавних пор, первым делом испугался, что незнакомец слышал о моем побеге.

– Это ваш негр? – спросил он.

– А то чей же, – ответил Король. – Свет не видал такого дрянного раба, однако он мой. Только еду и воздух зря переводит.

– Так где все? – спросил Герцог.

– На молитвенном собрании. Какой-то хрыч- проповедник совершенно заворожил их исцелением и прочим. Шут он чертов, вот вам и весь мой сказ. Легковерное дурачье так и сыплет монеты в корзины.

Он не отрываясь смотрел на меня.

– Я вижу, вам понравился мой раб, – сказал Король. – Быть может, вы хотите мне что-то предложить?

– Вы же сами назвали его дрянным.

Гек собрался было возмутиться, но я бросил на него взгляд.

– Дрянной, но не вовсе же никудышный, – ответил Король.

– Не нужен мне раб. Фермы у меня нету. Лавки тоже. Я обычный старик. – И незнакомец, занятый собственным жалким жребием, направился прочь, бормоча под нос: – Вся моя жизнь не стоит кучки дерьма. К чему мне кормить лишний рот?

– Молитвенное собрание? – У Герцога разгорелись глаза. – Если не возражаете, уважаемый компаньон, я выкину штуку над теми, кого мы с вами сейчас увидим.

– Пожалуйста, не стесняйтесь, хоть это моя компетенция, – ответил Король.

По дороге к окраине города Гек сказал Королю:

– Вы правов не имеете рассуждать о продаже Джима.

– А не заткнулся бы ты, малый.

– Почему тогда у вас нету акцента?

– Чего ты лопочешь, мальчик?

– Говорите вы не как француз. Вы вообще умеете по-французски?

– Я не из тех, кто станет бахвалиться, мальчик. Не хочу подавать дурной пример. К тому же французский – язык очень сложный. И если б тебе довелось услышать французскую речь, она так поразила бы твой слух, что ты вряд ли б уже оправился. Вот почему я пускаю ее в ход очень редко и с осторожностью.

На лугу на вершине холма собралось, наверное, триста с лишним белых. Некоторые дамы принесли с собою складные стульчики и сидели под солнцем, вязали на спицах или вышивали, проворно орудуя иголкой. Некоторые из молодежи разбрелись по парочкам, спрятались за деревьями, целовались и обнимались. Перед толпой устроили приземистый навес, под которым стоял высокий дородный господин весь в белом. По бокам от его величественной фигуры расположились двое помощников, ростом гораздо ниже, но тоже в белом. Великан вопросил громоподобным голосом:

– Где же наш следующий грешник?

Две дряхлые старушенции подвели к нему третью, еще более дряхлую, и встали перед великаном.

– Что мучит тебя, сестра?

– Она еле ходит, – ответила одна из женщин. – Если ветер дунет сильней, то унесет ее, как листок.

– Она одною ногой шагает таково широко, а другою узко, – пояснила вторая старуха, поддерживавшая больную.

– Которая из ног короче, милые? – спросил проповедник.

Две старухи посовещались.

– Вон та. – Одна из них указала на правую ногу своей подопечной.

Великан хлопнул огромной ладонью по голове больной.

– Господи! – Он примолк. – Как твое имя, сестра?

– Дженет Бут, – ответствовала старуха.

– Господи! У Дженет Бут разные ноги. Иисусе, Господи, Боже всемогущий, Дженет Бут нуждается в том, чтобы дух Твой прозвучал в ней, укрепил ее плоть и выровнял ее ноги. Исцелись! Дженет Бут, исцелись! Прими Иисуса Господа нашего Христа всемогущего в свое огромное сердце.

Дженет Бут чуть выдвинула левую ногу вперед, потом вскинула ее высоко и опустила со стуком.

– Молодец, Дженет Бут. Сделай еще шаг. Ступай ровно, сестра. Ступай ровно.

Дженет Бут, припадая на одну ногу, направилась прочь от проповедника, потом развернулась и устремилась обратно. Правой ногой она делала широкий шаг и подтягивала к ней левую.

Люди