Сунь Юань, отодвинувшись от Чжи Ханя, переключил все внимание на главу. Приблизившись к Юнь Шэнли, он с хитрой улыбкой спросил:

– Видно, этот господин Яо привлек ваше внимание? Вы не смотрите на его красивое лицо, оно, может быть, и очаровательное, но, скорее всего, насквозь лживое!

Юнь Шэнли поджал губы и задумался. Он вспомнил необычного хозяина постоялого двора и не мог не нахмурить брови. В чем-то Сунь Юань был прав.

Сунь Юань почувствовал послабление со стороны начальства и совсем распустил язык:

– Глава, если вы хотели с ним подружиться, то не стоит, в столице полно других людей!

Чжи Хань, все еще горюющий об утраченном отчете, тоже перевел любопытный взгляд на Юнь Шэнли, резко начав интересоваться жизнью главы Ведомства.

Юнь Шэнли выпрямился и стукнул помощника по лбу:

– Кто это с ним хочет дружить?! А?! А ты что стоишь?

– Я? Глава, ну вы же тоже стоите, то есть сидите…

Юнь Шэнли встал и направился к дверям, на ходу бросив:

– Все придется переделывать за вас… За мной, посмотрим в глаза подозреваемым еще раз.

* * *

Под тяжелым взглядом Юнь Шэнли снова стояли трое мужчин – Го Чжилань, Кань Фэйло и Шэнь Уюй. Те, кого уже допросили, но пока не хотели отпускать.

Каждый из них выглядел измученным, и их лица сохраняли следы нервного напряжения. И глава Ведомства знал, что за усталостью скрываются страх и ложь.

Юнь Шэнли разгладил лист и, погрузив кисть в чернила, начал свой допрос:

– Как давно вы знали Бао Муяна?

Вперед вышел Кань Фэйло. Он был старше всех присутствующих. Морщины в уголках его глаз выдавали, как много трудных лет его жизни уже осталось позади. Мужчина казался очень взволнованным.

– Не припомню уж точно. Давненько. Я и холостым его видел, и на свадьбе его гулял… Жизнь ведь непредсказуемая, как белые облака, что превращаются в пестрых собак![4] Вместе с ним мы и в порту трудились, и часто выпивали. Бао Муян был работягой, очень добрым и часто помогал мне и другим. Он был остальным как брат… А мне словно сын… – На этих словах Кань Фэйло не выдержал, и слезы побежали по его лицу.

Юнь Шэнли наблюдал за ним, как орел, изучающий добычу и выжидающий удобного момента для нападения. Ему не было жалко Кань Фэйло – слишком много людей научились лгать сквозь слезы.

– Были ли у него разногласия с женой? С кем-нибудь из вас? – продолжил допрос Юнь Шэнли.

Кань Фэйло замотал головой и вытер слезы платком, который передал ему Сунь Юань.

– Нет, нет, никаких разногласий, – поспешил ответить Го Чжилань, и его голос тоже дрожал. – Они с женой жили хорошо. Бывали ссоры… Но у кого их не было? У Бао Муяна не было врагов. Только друзья.

Юнь Шэнли склонил голову. Его взгляд затуманился, словно он что-то обдумывал.

– И все же кто-то подсыпал яд в его вино. Кто был рядом в тот момент? Только вы. – Его слова прозвучали громко, как удар по наковальне, заставив всех троих напрячься.

Шэнь Уюй не выдержал такого давления и начал возмущаться:

– Почему вы допрашиваете нас?! Разве мы могли убить человека, с которым каждый день делили последнюю миску дрянного риса? Вон, хозяин двора все время на нас странно поглядывал! Так еще и вино то отравленное его слуга принес! Оно так кислило!

– Вино вы пили вместе, а умер лишь один! – энергично произнес Сунь Юань.

Он хотел как можно скорее закрыть за решеткой каждого, кто был рядом в момент убийства. Если поймать и посадить всех, кто-то из них обязательно окажется виновным – и дело раскрыто!

Шэнь Уюй печально повесил голову:

– Я не знаю, почему так произошло… Лучше бы мы умерли вместо него…

– Так вы хотите сказать, что это хозяин постоялого двора виноват в смерти господина Бао или?..

Чжи Хань, который в этот момент стоял за спинами подозреваемых, прервал молчание:

– Глава Юнь, что ж вы так прямо, никто из них не признается даже на смертном одре!

Юнь Шэнли отложил кисть и улыбнулся, но у всех присутствующих от его выражения лица пробежала нервная дрожь по телу.

– Спасибо за то, что ответили на вопросы. Можете идти. Мы не будем долго останавливаться на этом, – произнес он, отодвинув стул и встав около стола. – Пусть все решит время. Пока что вы свободны. Пока что. Чжи Хань, проводи их.

Чжи Хань возмущенно взглянул на главу, не понимая, что тот делает, но под грозным взглядом не посмел спорить:

– Понял, понял…

Подозреваемые поклонились и последовали за Чжи Ханем на выход.

Юнь Шэнли присел обратно на свое место и глубоко задумался. Что-то подсказывало ему, что яд был подмешан одним из троих, но мотивы оставались туманными. Но он и не отметал возможности того, что к смерти причастны и другие люди. Слуга постоялого двора тоже был под подозрением, как и хозяин. Но зачем господину Яо Линю так поступать? Будь отравителем он – тогда его мотивы кажутся еще более загадочными, чем у друзей Бао Муяна. Это ведь не простое убийство, а наверняка продуманный до мелочей план, так еще и с использованием яда, который было не так просто достать. Если эти трое и причастны к смерти Бао Муяна, то как яд попал в их руки? Живя возле порта, где торговый оборот запрещенных товаров не поддается никакому контролю, они могли купить что-то, что при всем желании не найти на обычном рынке. Однако «Кровавая бабочка» стоила баснословных денег – и потому она никак не могла быть куплена жалкими портовыми работягами. Когда Орден Полуночников только заявил о себе, огромные партии яда быстро просочились на рынок и поначалу стоили чуть больше миски риса. Трупы с ужасными синяками и кровоподтеками в виде бабочек постоянно находили на улицах и в домах. Но потом стоимость возросла, а после отрава и вовсе исчезла отовсюду, словно кто-то взял контроль над распространением смертельного снадобья под свое заботливое крыло. С тех пор прошли годы – и за все это время среди простого люда не было ни одного случая убийства с помощью