Особые меры принимались для того, чтобы обеспечить сменяемость власти:

«Если кто-либо отправлял должность стратега или иную должность денежного характера дважды, все его имущество конфискуется. Каждый желающий имеет право в любое время предъявить иск на его имущество, как на имущество казенное, однако исход процесса имеет произойти лишь тогда, когда в Илионе будет демократия… (…) Если кто-либо при олигархии, злоумышляя против законов, изберет совет или прочих должностных лиц, намереваясь коварно проводить дела, как если бы была демократия, все распоряжения (таких органов власти) признаются недействительными, и учинивший все это несет ответственность, как вождь олигархии…»{807}.

В тексте рефреном повторяются слова «когда в Илионе будет демократия» – лишь после этого могли войти в силу решения судов, разбиравших тяжбы между тиранами и олигархами с одной стороны и пострадавшими от них гражданами с другой. До тех пор, пока в стране существовала тирания (или олигархия), постановления судов не могли считаться окончательными… Так, две с лишним тысячи лет тому назад крохотное малоазийское государство установило и соблюдало законы, которые могли бы стать образцом для некоторых государств XXI века.

В 190 году до н.э. произошло эпохальное для Илиона событие – в него вошла римская армия. Непосредственно перед приходом римлян Илион находился под властью очередного царя из династии Селевкидов – Антиоха III, прозванного Великим. Антиох не поделил сферы влияния с Римом, мировое господство которого еще только намечалось. Перед тем как выступить против будущих владык мира, Антиох побывал в Илионе и принес жертву в храме Афины{808}. Но богиня не помогла царю, и довольно скоро его армия была разбита возле Магнесии – города в Малой Азии[116].

Античные авторы преподносили приход римлян в Троаду как восстановление исторической справедливости и воссоединение двух ветвей рода Дардана. Помпей Трог сообщал о первых днях войны с Антиохом:

«И вот, в то время как обе стороны готовились к войне, а римляне уже вступили в Азию и подошли к Илиону, жители Илиона обменялись с римлянами взаимными приветствиями. Жители Илиона говорили, что с их [родины] пришел в Рим Эней, а с ним и другие вожди, а римляне говорили [жителям Илиона], что от них-то они и произошли. Все радовались так, как радуются обыкновенно дети и родители при встрече после долгой разлуки. Жителей Илиона радовало то, что их потомки, покорив Запад и Африку, теперь завоевывают Азию, как свое наследственное царство; они говорили, что счастливым событием было разрушение Трои, раз она возрождается теперь при столь счастливых обстоятельствах. Римляне, в свою очередь, испытывали ненасытное желание увидеть обитель дедовских ларов[117], колыбель предков своих, храмы и изображения богов»{809}.

Римлян в их войне с государством Селевкидов поддержал Пергам, и в благодарность победители отдали Пергамскому царству покоренные земли Малой Азии, в том числе Троаду. Но само это царство пребывало в зависимости от Рима, а в 133 году до н. э. последний пергамский царь Аттал III завещал свое государство римлянам. Правда, не все подданные Аттала III согласились с этим решением, но римляне силой оружия заставили их признать завещание покойного государя. Они образовали на западе Анатолии провинцию Азия, и с этого времени Троада уже полностью и на много веков стала составной частью Римской державы.

Но по сути уже со 190 года до н. э. и практически до конца своей истории город оказался под верховной властью римлян (византийцы, владевшие Илионом вплоть до прихода турок-османов, тоже считали себя римлянами).

Илионцы мирно жили под эгидой римлян около ста лет, после чего оказались втянуты в неожиданно разгоревшуюся смуту. В 86 году до н. э. римский чиновник и полководец Гай Флавий Фимбрия, участвовавший в войне с царем Понта Митридатом VI, поссорился с начальством, убил главнокомандующего, возглавил армию и стал захватывать малоазийские земли.

Жители Илиона не поддержали мятежника; тогда он осадил город и взял его за 11 дней. Такая легкая победа стала для Фимбрии предметом особой гордости – он хвалился, что «на одиннадцатый день захватил этот город, который Агамемнон взял лишь с трудом на десятый год, имея флот в тысячу кораблей». Тогда один из илионцев заметил: «Да, но у нас не было такого защитника, как Гектор»{810}.

Впрочем, Гай Флавий недолго похвалялся воинскими подвигами – римский полководец Луций Корнелий Сулла заключил мир с Митридатом и двинул свою армию на мятежника. Солдаты Фимбрии не захотели биться с соотечественниками, и он покончил с собой, а Илион вернулся в лоно Римской державы. Это случилось в 85 году до н. э.

На этом завершился восьмой, греческий, этап жизни города. До сих пор, хотя Илион и был подчинен Риму, подавляющая часть общественных и жилых зданий здесь были построены греками. И стены вокруг города, и его храмы были возведены еще до прихода римлян. Теперь же Сулла вознаградил Илион за верность и помог горожанам восстановить то, что было разрушено в дни войны. Так было положено начало римской Трое-IX.

Глава 14

Троя римская (Троя-IX)

Если верить историку II века н.э. Аппиану, Фимбрия буквально стер город с лица земли: «Он, не щадя ни святынь, ни тех, кто бежал в храм Афины, сжег их вместе с храмом. Он срыл и стены и на следующий день он сам обошел город, следя за тем, чтобы ничего не осталось от города. Илион, испытавший худшее, чем во времена Агамемнона, погиб от рук “родственника”; не осталось целым ни одного алтаря, ни одного святилища, ни одной статуи…»{811}

Лукан, римский поэт середины I века н. э., описывая визит Гая Юлия Цезаря в Илион в 48 году до н. э., тоже рассказывает, что здесь вообще не осталось явных следов города:

Разбитые камни лежали,

Не сохраняя следов какой-нибудь древней святыни…{812}

Но авторы времен империи любили подчеркивать, что к правлению очередного воспеваемого ими владыки любезная римлянам Троя лежала в руинах и именно этот император поднял ее из пепла. На самом деле разрушения, причиненные Илиону Фимбрией, были не так уж страшны. В основном пострадало только Западное святилище. Страбон пишет, что Сулла, разбив Фимбрию, оказал илионцам «большую помощь по восстановлению города», но археологи считают это