– Вот этим путём, Настасьюшка, – говорил Петруша, – варяги на своих драккарах в Новгород через Нарву заходили. А оттуда через Ильмень-озеро путь был из варяг в греки, в Византию, на родину Фотиса нашего.

И Фотис улыбался, сжимая в зубах короткую трубку. Этот грек был знаком Петруше ещё по каторге на галере.

– А теперь шведы тут хозяйничают, – продолжила за милого Анастасия. – Вот и хочет царь Пётр шведов гнать с устья Невы, чтоб могли русские купцы из Новгорода и из Пскова, да из самой Москвы свободно в Европу ходить. Карл-король молод, но дерзок, да амбиций у него много. Польшу у Речи Посполитой отнял. Однако ж и его поколотить можно. И Нарву царь Пётр отвоевал, и из крепости Нотебург, что на Неве, шведов выбил.

– Откуда знаешь сие? – удивился Петруша.

– Сэр Роберт сказывал. Он той осенью из Голландии вернулся, а дотуда вести быстро доходят. А сэр Роберт оченно государя нашего уважает.

– Не боишься, Настасьюшка, что как в Неву-то войдём, так нам самим со шведом столкнуться придётся?

– С тобою, родной мой, ничего мне не страшно. А если погибнуть вдвоём суждено, так всё лучше, чем поодиночке.

От Туманного Альбиона до устья Невы добирались почитай четыре недели. Долог путь и извилист. Корабли в Варяжском море им пока не встречались. Рыбацкие лодки только да лайбы[67]. В конце апреля обогнули острова Эзель и Даго[68], теперь до устья Невы оставалось пройти двести пятьдесят миль на восток. При хорошем ветре дня два пути.

Им ещё было не ведомо, что в это самое время царь Пётр штурмует крепость Ниеншанц. Фельдмаршал граф Шереметев послал коменданту крепости предложение сдаться без боя. Однако русский по происхождению, но находящийся на службе у шведов комендант Иван Опалев ответил отказом. И тогда загрохотали пушки и мортиры, раскаляясь докрасна. Солдаты поливали стволы водой, остужая их. Всю ночь пальба не прекращалась, наутро барабанщик крепости показался на полуразрушенной стене бастиона. Барабанной дробью прозвучал сигнал о сдаче, под эти звуки над крепостью взвился белый флаг.

Переоценил свои силы Иван Опалев, поздно послал за подмогой. Однако же послал-таки гонца к адмиралу Нумерсу. Его эскадра стояла недалече, и, снявшись с якорей, девять кораблей отправились на выручку к Ниеншанцу. Два корабля-разведчика выслали вперёд, десятипушечный бот «Гедан», а следом «Астрильд», двухмачтовую шняву с восемью пушками.

Тем временем с «Великолепного» в лучах заката были уже видны острова в дельте Невы.

– Там корабли! – доложил Фотис своему капитану. – Много кораблей. В попутном направлении идут.

– Вижу… – Петруша тоже вглядывался в подзорную трубу. – Это шведы.

– Что делать будем?

– Идём за ними. Постараемся за островами прятаться.

– Среди матросов есть чухонец Аймо. Места сии неплохо знает. Сойдёт за лоцмана?

– Зови! Зови его немедля!

– Скажи-ка, Аймо, знаешь эти острова? – спросил Петруша, когда чухонец поднялся на квартердек.

– Подростком с отцом на лайбе тут не раз ходил. Правей надо держаться. Там протока глубже и течение слабее.

Солнце давно село, однако ночи в этих краях в начале мая уже довольно светлые. Было видно, что шведская эскадра остановилась, от основной группы отделились два небольших судна, скрылись за поворотом реки. Петруша поставил свой корабль так, чтобы в сумерках слиться с абрисом острова и не привлечь внимание эскадры.

– Не зря здесь корабли, – рассуждал он, собрав вокруг себя людей, которых назначил старшими офицерами. – Кабы в Ладогу они шли, не встали бы. Ночь светлая, что время зря терять, верно?

– Верно, – согласились товарищи.

– Стало быть, воевать с противником собрались. А кто у них противник, как не войско русское? А значит, там, за поворотом реки – наши. Прорываться к своим надо. На рассвете попробуем. Готовить пушки, ружья, пистолеты заранее. Чтоб всё заряжено и под рукою было. С рассветом фитили зажечь – и полный ход!

За поворотом реки вдали прозвучали два пушечных выстрела. Через какое-то время донеслось ещё два.

– Что там? – воскликнул Фотис. – Бой? Сражение?

– Это вряд ли, – ответил Петруша. – Скорее, обмен паролями.

В это время «Астрильд» и «Гедан», обменявшись паролями (пушечными выстрелами) с крепостью, уверовали, что неприятеля там нет, и стали на якоря в ожидании рассвета. А крепость уже занята была русскими, ответ на пароль они верно угадали – два пушечных выстрела. Темнота сгустилась, её усугубили плотные низкие тучи, полил дождь.

Пользуясь темнотой, от крепости одна за другой отошли тридцать шлюпок и медленно двинулись по течению, беззвучно опуская вёсла в воду и делая неспешные гребки. В одной из шлюпок загребным был поручик Александр Меншиков, в другой на руле сидел бомбардир-капитан, сам Пётр Алексеевич.

– Кажись, огни, – тихо произнёс Александр Данилович, подведя свою лодку ближе к бомбардир-капитановой.

– Точно, огни, – согласился царь Пётр. – Два корабля стоят. Шведы. Ты, Алексашка, с половиною лодок ближнего бери. Я с другой половиною пойду к дальнему!

Меншиков разделил свою группу надвое, часть причалила к левому борту «Астрильда», шумом отвлекла дозорных. Сам он с правой стороны закинул штурмовые лестницы на борт корабля и первым поднялся на палубу, разрядил пистолет в одного моряка, саблей рубанул другого. Тут и группа шлюпок под началом бомбардир-капитана Петра Алексеевича атаковала бот «Гедан».

Выстрелами пушек шведы призывали на подмогу корабли своей эскадры. Те срочно снимались с якорей.

– А вот это уже сражение![69] – воскликнул Петруша. – Поднять якорь! Немедля! Бизань ставить! Кливера! Брамселя поднять, ловить верхний ветер!

Ливень не утихал, реи скользкие, мокрые. Но матросы, как обезьяны, карабкались по вантам, распускали паруса. Ветер удачно дул с моря, позволяя бороться с течением.

– Что случилось?! – из каюты выбежала Анастасия.

– Настя, в каюту, быстро! – крикнул Петруша. – Не гоже тебе здесь быть! Сражаться идём!

Шведские корабли в беспорядке пытались двинуться в сторону Охты. «Великолепный» врезался в их гущу. Залп прогремел с обоих бортов. В шведов полетели ядра, книппеля, брандскугели. На двух кораблях далее вспыхнули паруса. Шведы были в смятении, они сначала приняли «Великолепный» за своего. Но тут на его мачте взреял Андреевский флаг. Строй шведских судов был нарушен. Не справляясь с ветром и течением и под шквальным огнём «Великолепного», они цеплялись друг за друга реями и бушпритами, загромождая сами себе проход.

Тем временем бой на «Гедане» и «Астрильде» подходил к концу. Не дождавшись помощи своей эскадры, шведы бросали оружие и опускали флаги.

– Что за чертовщина, ты посмотри! – воскликнул царь