Затем, в начале 2000-х, я уловил ростки оптимизма в настроении моих российских знакомых и обнаружил их в тех новостях, которые читал. Я заметил, что повседневная жизнь российских граждан начала резко улучшаться. Никто больше не продавал свои пожитки на улицах. Наоборот, тротуары были полны людей, которые спешили на работу, наводняли новые кафе и рестораны, делали покупки в супермаркетах, играли в парках с детьми и вообще шли по жизни. Путин стал у руля. Он был молод, энергичен, и казалось, предан идее возрождения России. Он пообещал бороться с коррупцией и выполнил свое обещание. Еще более очевидными были перемены на международной арене. Когда 9 сентября 2001 г. «Аль-Каида» напала на США, Россия сразу пришла к нам на выручку. Так снова ожил тот самый союз, который одолел нацизм.

Вот тогда, в этот наполненный оптимизмом промежуток времени, я и написал «Русский момент». Читатель легко ощутит испытываемые мной надежды в последних главах книги. Вопрос, который я часто себе задаю: «Был ли мой оптимизм неуместен?»

Нет, я так не считаю. Если «Русский момент» и свидетельствует о чем-либо, так это о необыкновенной стойкости русского народа. Я не большой поклонник стереотипа о «русском долготерпении» или «русской многострадальности», который так популярен на Западе, но встречается и у некоторых россиян. Я смотрю на этот предмет совсем иначе. Когда я окидываю взором широкую панораму русской истории, то моему взгляду предстает народ, который на пути к своему величию преодолел необыкновенные трудности. Это – не рассказ о трагедии, а о триумфе. Конечно, трагедий, как и трагических ошибок, в этой истории было предостаточно. Как и изобилия страданий. Но это можно сказать о любой великой нации, включая мою собственную, американскую. Ни один народ не сумел безболезненно пройти сквозь водовороты современного мира.

Бывало, что эти претерпеваемые всеми народами горести приходили со стороны, а иногда – были плодами их собственных рук. Судить же о том, удалось ли русским пройти через эти испытания «лучше» или «хуже» других, я оставляю тем, кому нравятся подобные жалкие рассуждения. Но здесь скажу: русские выжили и даже достигли процветания. И так будет и впредь.

Маршалл По

Нортгемптон, Массачусетс, США

Август 2023 г.

Посвящается с благодарностью профессору

Даниелю Х. Кайзеру и моим учителям в Гриннелл-колледже.

Спасибо всем!

Предисловие

Современная Россия находится в кризисе, и очень немногие понимают, почему. Наиболее распространенное объяснение нынешних трудностей России – то, что можно услышать даже в уличной болтовне, – так это «коммунизм не сработал». При этом как именно он «не сработал», еще обсуждается, в то время как сам факт того, что коммунизм не «сработал» и что его неспособность к эффективному функционированию представляет собой основную причину современных проблем России, не является предметом дебатов.

Конечно, за подобным объяснением современного российского кризиса стоит нечто большее, нежели ощущение некоторого триумфа, испытываемого Западом. Поскольку холодная война воспринималась как сражение между двумя противоборствующими и взаимоисключающими образами жизни, то естественно, что победитель попытается оклеветать вынужденного молчать поверженного противника. Именно это и произошло. Но если копнуть чуть глубже, то окажется, что под покровом гордыни, свойственной западным комментаторам, таится невежество, особенно в отношении далекого прошлого России. Большинство людей, и особенно ученые мужи, взявшие на себя обязанность информировать общественность по данному вопросу, так и не уяснили основополагающих ритмов русской истории. Если бы они хорошо знали прошлое России, то не объявляли бы во всеуслышание, что «коммунизм не сработал», потому что во многих отношениях он очень даже «сработал». Не утверждали бы они и то, что нынешние проблемы России напрямую связаны с коммунистическим прошлым, ибо и это не соответствует реальности.

В стремлении поставить современный российский кризис в надлежащий контекст данная книга представляет собой общую интерпретацию русской истории, помещенную в контекст истории мировой. Вкратце эта интерпретация представляет собой следующее. Россия, если отталкиваться от ее культурного наследия и исторической идентичности, не является ни европейской, ни азиатской страной. Наоборот, Россию будет гораздо легче понять, приняв постулат о том, что она представляет собой явление культурно sui generis[3] и исторически обособленное. Почему? Потому что Россия возникла в той части света, в которой ранее не было цивилизаций и от которой современные ей цивилизации находились очень далеко. Иными словами, Россия сразу оказалась отдаленной от них во времени и пространстве. К тому же Россия была довольно бедной страной. Надо отметить, что условия в Древней Руси не благоприятствовали ведению сельского хозяйства (из-за более чем среднего состояния почвы) и торговле (у России не было непосредственного выхода к морю). При этом русских не особенно волновало то, что их молодая страна отделена от цивилизации сотнями километров и стоит в центре обширных лесов. Правда, так было лишь до тех пор, пока Европа не набралась сил. В начале периода Новой истории хорошо вооруженные и организованные европейцы начали претендовать на разные части земного шара, в первую очередь на те, куда они могли добраться на кораблях. В отличие от остального мира Россия оказалась способной противостоять Европе по двум причинам. Во-первых, до нее нельзя добраться по морю, поэтому ее центральные области были труднодоступны для европейских держав. Во-вторых, Россией всегда управляли целеустремленные автократические правительства, способные, несмотря на сравнительную бедность страны, выстраивать эффективную оборону против европейского империализма. Не имеющая выхода к морю, автократически организованная Россия отбила европейский натиск в начале Нового времени. Так возник «Русский момент» – уникальное явление в мировой истории, названное нами так потому, что лишь Россия, единственная из всех империй того времени, отстояла свою независимость от европейской гегемонии. Одновременно Россия, не вступая на европейский путь, сумела создать атрибуты современного государства: – централизованный бюрократический аппарат, промышленность, массовую культуру, передовую армию. Повторю: это была единственная империя, которой удалось нечто подобное. «Русский момент» неожиданно оборвался в 1991 г., когда российский правящий класс покинул свой собственный, самостоятельный путь, которым веками следовала Россия.

Важно уяснить, что в подобной интерпретации нет никакого детерминизма. Я не оспариваю того, что нынешний российский кризис является неизбежным результатом истории страны. Отнюдь. Безусловно, то, что российский правящий класс успешно шел собственным курсом на протяжении более чем четырех столетий, являлось следствием множества случайностей и непредвиденных совпадений, предугадать которые не смог бы и самый проницательный мудрец. Но спустя много лет можно с уверенностью утверждать, что если бы какого-нибудь из этих событий не произошло, то, возможно, не было бы и особого пути – русского sonderweg[4], а значит – не было бы и «Русского момента» в мировой истории, да и современного российского кризиса.