Однако его предложение отклонили. Может, потому, что последовало оно за предложением донимать альбатросов, натягивая низкие проволочные заграждения по всей зоне гнездования, чтобы альбатросы о них спотыкались. Последнее предложение Губерта было основано на наблюдении, что альбатросы никогда не летают под металлическими щитами, подвешенными к крышам некоторых ангаров. Он задумался, нельзя ли помешать альбатросам гнездиться в нежелательных местах, развесив там большие куски ткани. Он размышлял о разноцветных полотнищах три метра в длину и метр в ширину, развешенных между шестиметровыми шестами на пляже вдоль взлетно-посадочной полосы. Звучит восхитительно, если вы организатор свадеб или художник Христо Явашев. Но если вы летчик военно-морской авиации, то не очень. Однажды вечером Губерт озвучил эту идею в офицерском клубе. «Мнения, – написал он в своих мемуарах, – разделились».

Примерно в это же время стало ухудшаться и отношение к Фрингсам. «Нашу работу, – вспоминал он, – сочли… бесполезной и нежелательной». И Губерт Фрингс вернулся к преподаванию, а Мэйбл – к своим кузнечикам и сверчкам и к новому проекту, «обзору образа жизни пауков». Закончу я выдержкой из дневника Губерта: «Из всех животных, которых мы когда-либо держали, к этим альбатросам я привязался сильнее всего. Я их действительно люблю, уважаю их независимость и беспечный нрав. Тут подходит к концу период нашего знакомства с истинными аристократами жизни». Наверное, я могла бы сказать то же самое относительно Губерта и Мэйбл Фрингс.

Военно-морской флот закрыл авиабазу Мидуэй в 1993 году. Ни один самолет не разбился. Ни один летчик из-за птиц не погиб. Столкновения с птицами, несмотря на все усилия по их предотвращению, продолжались на протяжении всего срока существования базы. В одном из отчетов сообщалось, что в конце очередной четырехлетней программы по борьбе с альбатросами столкновения с птицами случались в два раза чаще, чем в ее начале.

В сентябре 1958 года журнал Flying опубликовал статью, посвященную птичьим передрягам на острове Мидуэй. В тексте приводятся слова одного из летчиков: «Готов поспорить: что бы мы с ними ни делали, когда все закончится, Мидуэй по-прежнему будет территорией гуни, а мы – лишь временными обитателями, подвластными капризам птицы, которая отказывается покориться».

Надеюсь, он поспорил на деньги. Потому что к настоящему времени все уже закончилось и острова действительно остались территорией гуни. Военно-морская авиабаза Мидуэй теперь превратилась в Национальный заповедник дикой природы атолла Мидуэй. Там не происходит ничего, кроме благополучного высиживания яиц и взращивания птенцов морских птиц, а также мирных искупительных усилий сотрудников Службы по охране рыбных ресурсов и дикой природы, работающих над восстановлением среды обитания альбатросов.

Во всем мире дикие животные продолжают, ничего не подозревая, с трагическими последствиями становиться поперек дороги большим транспортным средствам. Но и наука продолжает – порой к вящей радости записных шутников, но всегда с превеликим усердием – искать решения.

Глава 10

Снова в дороге

Прогулки с животными в неположенных местах

26 июля 2005 года космический шаттл «Дискавери» сбил грифа-индейку. Столкновение, случившееся в момент отрыва корабля от земли, попало на видео. Мы видим, как большая птица парит – наслаждаясь, вероятно, восхитительными потоками теплого воздуха от взлетающей ракеты, – а затем внезапно отскакивает от подвесного топливного бака и, словно Икар, камнем летит вниз, в струю выходящих газов. Из-за того, что аппарат только начал набирать скорость, ущерб был невелик и по большей части пришелся на долю грифа. Тем не менее, вспоминает Трэвис Деволт, биолог, работающий в отделении Национального научно-исследовательского центра дикой природы, расположенном в городе Сандаски (штат Огайо), происшествие «вызвало большой переполох».

Отделение NWRC размещается на территории станции Плам-Брук, принадлежащей NASA. Здесь NASA проводит испытания ракетных двигателей, аппаратов для посадки на Марс и тому подобных приспособлений, чтобы удостовериться, что все механизмы будут исправно работать в суровых и нестандартных условиях космического путешествия. Инженеры станции Плам-Брук могут создать ветер, который дует в шесть раз быстрее скорости звука, и вибрации такие же мощные, какие бывают при старте ракеты. В сравнении с этим сбитый гриф кажется смехотворной мелочью, но смеха он ни у кого не вызвал. Трэвис напоминает мне, что вмятина на корпусе, полученная космическим шаттлом «Колумбия» при взлете, привела к катастрофе – взрыву при посадке.

Станция Плам-Брук – это штаб-квартира Национальной базы данных столкновений с дикими животными (NWSD), которой совместно ведают Федеральное управление гражданской авиации и Министерство сельского хозяйства. Плам-Брук – вотчина федералов. ФБР тоже здесь – напротив кабинета Трэвиса, за галереей закрытых дверей с именными табличками без имен. Трэвис не знает, чем они здесь занимаются, но восхищен мощностью их машинок для уничтожения документов. «Превращают в пыль».

В 2015 году NWSD суммировала цифры, накопленные за двадцать пять лет истории столкновений гражданских воздушных судов с дикими животными. Данные разделены по видам животных:[44] количество столкновений, размер ущерба, нанесенного воздушному судну, а также число погибших и пострадавших. Чтобы птицей заинтересовалось Федеральное управление гражданской авиации (и кто знает, может, даже ФБР), ей нужно либо много весить, либо летать стаями.

Благодаря своим размерам гриф-индейка[45] возглавляет список опасных видов: 18 человек пострадало, один погиб, в 51 % всех случаев самолеты получали серьезные повреждения. Зато из 27 зарегистрированных столкновений с синичками ни одна не нанесла воздушному судну достойного упоминания ущерба.

Реактивные двигатели проверяют на «засасывание птиц», но в тестах используют птиц весом около килограмма. Гриф-индейка весит полтора. Трэвис скинул мне ссылку на съемку одного такого испытания – замедленную, чтобы покадрово запечатлеть, как лопасти турбореактивного двигателя нарезают птицу на ломтики, словно мясной рулет. Но, столкнувшись с птицей размером с грифа или пеликана, лезвия и сами могут разлететься на куски. Осколки лезвий, вонзающиеся в точно подогнанные детали двигателя, грозят катастрофическими последствиями.

Трэвис переслал мне еще и видео с диспетчерской вышки, запечатлевшее удар по «Боингу-757»; это видео он использует при обучении биологов, работающих в аэропортах. На нем неопознанная черная птичка – крошечная тень на экране – исчезает в воздухозаборнике двигателя в момент взлета – и практически моментально с обратной стороны вырывается язык пламени. Этот звук не забудешь. Пилот кричит: «Мэйдэй, мэйдэй, мэйдэй!»[46], а на заднем плане раздается обычно жизнерадостное щебетание птиц – сейчас оно кажется зловещим.

Скорее всего, это был скворец – эта птица входит в число тех шести видов, с которыми американские самолеты сталкиваются чаще всего. Чтобы сбить с толку крылатых хищников, скворцы иногда собираются гигантскими, меняющими форму стаями – мурмурациями, которые извиваются, разделяются, снова сливаются воедино – внезапно и без какой-либо логики. Открытое чрево двигателя пролетающего мимо реактивного самолета нескольких неизбежно