перешли к травле. Чтобы принудить альбатросов устраивать гнезда где-нибудь в другом месте, персонал палил из всех имеющихся орудий. Под заголовком «Распугивание» в правительственном обзоре 1963 года, посвященном усилиям по сокращению численности альбатросов на Мидуэе, упоминаются «ружья, пистолеты, гранатометы и минометы». «Некоторые птицы проявили дискомфорт», но «лишь незначительное число» покинуло свои гнезда. Вдоль края взлетно-посадочной полосы, где альбатросы гнездились особенно плотно, с интервалом в 40 метров разместили десяток карбидных взрывных устройств. «Число летающих птиц не уменьшилось». Персонал базы поджигал резиновые покрышки и запускал сигнальные ракеты, пытаясь выкурить птиц ядовитым дымом. Они включали «ультразвуковые сирены», ошибочно полагая, будто птицы слышат ультразвук. Как-то раз самолет радиолокационной разведки Lockheed WV-2 Warning Star подрулил к зоне гнездования на расстояние тридцати метров и включил высокоинтенсивный радиолокационный луч. Никакого эффекта.

Все попытки выгнать птиц с острова провалились, и морское ведомство задумалось, нельзя ли их куда-нибудь переселить. В рамках еще одной программы испытаний восемнадцать альбатросов повыдергивали с мест гнездования рядом со взлетно-посадочной полосой, связали и отправили в рейс с пересадками на военных транспортных самолетах: Япония, Филиппины, Гуам, Кваджалейн и – э-ге-гей! – военно-морская авиабаза Барберс-Пойнт на острове Оаху, место гнездования высокопоставленного недруга альбатросов, адмирала Бенджамина Мура. К сезону гнездования четырнадцать из восемнадцати альбатросов улетели (не на самолете, своим ходом) обратно на Мидуэй. Военные не учли, что альбатросы, легко преодолевающие тысячи километров, всегда возвращаются гнездиться в одно и то же место.

И нет, просто перенести гнездо не получится. Такой метод моряки тоже испытали. В этом случае птицы сверялись со встроенным GPS, понимали, что гнездо не в том месте, где должно быть, возвращались туда, где появились на свет, и принимались строить новое. Потом военные попробовали перемещать кладки. Они отвезли 10 000 яиц альбатросов на соседний остров и быстро разложили украденные яйца по гнездам местных птиц, которых предварительно прогнали. Это звучит как пародия на известную рекламу кофе Folgers из 1970-х. «Мы тайком заменили яйца этих птиц на яйца с соседнего острова». Но птиц, в отличие от простофиль – любителей растворимого кофе, на мякине не проведешь.

Наконец выведенные из себя моряки обратились за помощью к науке. 2 октября 1957 года профессору зоологии Университета штата Пенсильвания Губерту Фрингсу позвонили из Вашингтона. Не желает ли он съездить на атолл Мидуэй в период гнездования птиц в декабре – январе? Другими словами, не хочет ли Фрингс пойти на страшные жертвы и провести зимние каникулы на тропическом острове, вместо того чтобы скучать в Алтуне (штат Пенсильвания)? Спрашиваете! Вместе с ним поедет жена Мэйбл: библиотекарь и биоакустик, специализирующаяся на «звуковых последовательностях» стрекота сверчков и кузнечиков[43].

В первый же день пребывания Фрингсов на Мидуэе была предпринята еще одна попытка «крупномасштабного уничтожения». Несмотря на документально подтвержденный провал предыдущих расправ, в этот раз речь шла об уничтожении всей мидуэйской популяции альбатросов. Мэйбл отправилась в самую гущу сражения со своим бобинным магнитофоном, собираясь записать на пленку сигналы тревоги и крики отчаяния альбатросов, чтобы позже предпринять более орнитологически выверенную попытку распугивания. Но записывать было нечего. «Птицы, – писал Губерт в своих воспоминаниях, – в основном спокойно сидели на своих местах, пока их колошматили». На пленку Мэйбл записался только хруст расколотых черепов и в какой-то момент – крик отчаяния молодого моряка: «Я пошел во флот не для того, чтобы проламывать головы невинных птиц!»

Губерт ненавязчиво поднял вопрос морали и, раз уж об этом зашла речь, «реакции людей дома в Штатах». Его озабоченность проигнорировали. Как и прежде, избиением цели достичь не удалось. Моряки прикончили 21 000 птиц, однако «еще почти столько же, – свидетельствовал Губерт, – как ни в чем не бывало слонялось у взлетно-посадочных полос, и число столкновений птиц с самолетами не изменилось». Кроме того, продолжал он, «даже если бы на Мидуэе полностью перебили бы всех альбатросов, скорее всего, очень скоро освободившиеся территории привлекли бы новых поселенцев».

Губерт и Мэйбл из кожи вон лезли, придумывая гуманные альтернативы истреблению. Они предлагали очистить берега близлежащих островов от зарослей морского винограда, чтобы сделать их привлекательнее для альбатросов, ищущих себе дом. Этот план тоже упоминается в документальном кинофильме ВМФ США. Нам показывают, как указка адмирала Мура стучит по увеличенной фотографии атолла Куре. Управление аэронавтики флота, утверждает он, планирует выкорчевать кустарник, но никакой другой информации о дальнейшей судьбе этого плана мне отыскать не удалось.

Однако флот и в самом деле попытался «модифицировать ландшафт» – на самом Мидуэе. Кому-то пришло в голову, что гряда дюн по соседству со взлетно-посадочной полосой создает восходящие воздушные потоки, необходимые альбатросам, чтобы взлететь, и, следовательно, разравнивание дюн решит проблему. Губерт так не считал. Ветер с океана вкупе с внушительной площадью поверхности крыльев альбатроса обеспечивает птице всю необходимую подъемную силу. Он об этом говорил, но дюны все равно сровняли бульдозерами. После чего кое-что действительно изменилось: парящих над взлетно-посадочной полосой альбатросов стало больше, потому что уничтожение дюн облегчило птицам доступ в этот район.

Недели шли, и Губерту пришла пора возвращаться к преподаванию. Супруги согласились продолжить эксперименты в Пенсильвании. Они собирались придумать какое-нибудь средство для отпугивания альбатросов. Военно-морской флот, теперь уже опытный грузоперевозчик живых альбатросов, оперативно доставил Фрингсам двух птиц. На фотографии, опубликованной в мемуарах Губерта, Мэйбл – в платьице с короткими рукавами и в двухцветных балетках – снимает крышку с фанерного ящика, откуда торчат головы двух темноспинных альбатросов, только что преодолевших последний этап своего путешествия – скоростной поезд в Алтуну. Птицы, как всегда, совершенно не реагируют на странные вещи, которые проделывают с ними люди.

Поиски средства для отпугивания альбатросов не принесли ничего, кроме разочарования. На нафталин птицам было плевать. Живых змей они проигнорировали. Проигрывание записанных сигналов тревоги и криков отчаяния тоже не вызвало никакой реакции. Это был как раз более или менее ожидаемый результат, потому что для того, чтобы заставить мидуэйского альбатроса издавать крики, которые можно было бы записать, птицу раскручивали, как в центрифуге, а остальные альбатросы, сидевшие на гнездах в нескольких футах от происходящего, «даже не оглянулись посмотреть, что вызвало такой переполох». Альбатрос – невозмутимая птица.

На следующий год, в январе, Фрингсы снова приехали на Мидуэй. У них заканчивались идеи. И тут Губерт заметил, как жены военнослужащих без труда сгоняют праздношатающихся альбатросов со своих лужаек: они просто шли на них, держа на вытянутых руках скатерти. «Мы экспериментировали с различными поверхностями, которые держали перед собой, наступая на птиц, – писал он. – …Плоская поверхность приличной величины, как оказалось… неплохо их отпугивает». Взволнованный своим открытием, Губерт назначил встречу с комсоставом авиабазы. Он считал, что «комплексная программа» по отпугиванию альбатросов с помощью больших цветных прямоугольников «вполне может помочь очистить остров от гнездящихся птиц». По