Теперь слово tiki-taka вошло в базовый лексикон футбольного фаната. Хотя лингвисты изучают идеофоны как минимум с XIX в., а споры о произвольности или непроизвольности звуков слов идут как минимум со времен Платона, исследования речи в XX столетии в основном минимизировали роль, отводящуюся идеофонам и другим неслучайным совпадениям между звуками и значениями в создании слов. Некоторые из самых влиятельных лингвистов прошлого века принижали эту роль, предполагая, что язык фундаментально произволен, что у слов в целом нет естественной связи со значением, которое они передают. Возможно, дело в том, что эти лингвисты, как и многие другие выдающиеся представители языкознания и социальных наук, чересчур полагались на данные WEIRD-популяций. Когда мы обращаемся к языкам популяций, не относящихся к WEIRD, предполагаемая периферийность иконической речи становится более спорной. Многие африканские языки располагают обширными наборами идеофонов. Это отмечалось лингвистами с XIX в., но лишь сравнительно недавно были сделаны попытки по-настоящему разобраться в подобных идеофонах со сравнительной, кросс-лингвистической точки зрения[121].
В книге 1930 г. об эве, западноафриканском языке с богатым набором идеофонов, немецкий лингвист и миссионер Дидрих Вестерман отметил: «Этот язык крайне богат средствами перевода впечатления в звук. Богатство это коренится в почти непобедимом желании имитировать и описывать одним или несколькими звуками все слышимое или видимое или любое впечатление, полученное любым способом. Эти выражения мы называем словами-картинками»[122]. Ныне эти «слова-картинки» назвали бы идеофонами. В написанной много лет спустя работе об идеофонах в эве лингвист Феликс Амека подчеркнул, что идеофоны чрезвычайно распространены в эве, а также глубоко интегрированы в грамматику языка. Некоторые идеофоны в эве могут служить междометиями, как они часто служат в других языках, что может создать впечатление, будто они выполняют очень ограниченную грамматическую функцию. Однако, как пишет Амека, другие идеофоны в эве служат существительными, третьи прилагательными, четвертые глаголами, а пятые наречиями. Они лежат в основе грамматики эве и встречаются в речи очень часто.
Причем в этом отношении язык эве не одинок. Языки с обширным набором идеофонов зафиксированы в таких регионах, как Западная Африка, Юго-Восточная Азия и Южная Америка. Возможно, самый экстремальный случай, который был задокументирован, – это гбейя, африканский язык с тысячами идеофонов. Тщательное изучение этого языка провел в середине XX в. лингвист Уильям Самарин, работы которого об идеофонах впоследствии повлияют на тех ученых, чьи нынешние исследования по идеофонам находятся на передовой. Эти специалисты возглавляют отряд тех, кто ставит под вопрос степень произвольности в речи. (В числе этих ученых вышеупомянутый Берген, также Марк Дингемансе, лингвист из Университета святого Радбода.) Самарин выпустил много публикаций об идеофонах в гбейя, показав, что они отнюдь не являются малозначимыми или периферийными элементами в этом языке[123].
В следующих двух разделах мы рассмотрим исследования, показывающие, что иконические элементы языка типа идеофонов, наряду с другими неслучайными связями между звуком и значением, играют в речи более важную роль, чем считалось прежде. Однако, хотя они и важны для речи, использование подобных элементов явно неодинаково в разных популяциях. Все люди могут при общении пользоваться иконическими взаимосвязями между звуком и понятием, но носители языков наподобие гбейя, похоже, делают это чаще, чем, к примеру, носители английского. Прежде чем обратиться к недавно открытому значению иконичности в речи, позвольте мне предложить некоторые краткие замечания о факторах, делающих возможным подобные неслучайные комбинации в речи, помимо очевидного факта, что люди используют звуки речи для имитации звуков природы. Эти замечания извлечены из работ других исследователей. Один фактор связан с воплощенным познанием – идеей, что многие наши способы мыслить о вещах формируются под влиянием того, как мы переживаем мир через наше тело. Так, фонестема sn- встречается в словах, обозначающих то, что связано с носом, типа snout 'рыло' и sneezing 'чихание', и это неслучайно – ведь sn- требует носового звука. Когда мы произносим sn-, то ощущаем, как в этом задействован нос. Это не совпадение: при артикуляции sn- у нас устанавливается проприоцептивная связь с носом. Вот еще один вид физической связи между звуком слова и его значением: когда мы говорим teeny weeny ('очень маленький'), мы насколько возможно уменьшаем нашу ротовую полость, поднимая язык к передней части рта. Технически мы используем гласный «переднего ряда верхнего подъема», фонетически транскрибируемый как [i].
Напротив, когда мы говорим о чем-то huge ('огромный'), мы задействуем гласный, который требует значительно более широкой ротовой полости. В обоих случаях имеется прямая параллель между размером репрезентируемого объекта и шириной, на которую открывается рот при репрезентации. По тому же принципу, когда мы произносим teeny weeny, мы можем повысить тон, подчеркивая малость размеров. Высокий тон позволяет установить еще одну прямую связь с природой, поскольку маленькие предметы и животные вроде мышей обычно издают высокочастотные звуки. И наоборот, если мы говорим о чем-то huge, мы можем понизить тон, проводя ассоциацию между крупными объектами и низкими тонами. Подобные слова не являют собой случаи прямого подражания звукам окружающей среды, но тем не менее апеллируют к физическим связям между нашим телом и вселенной вокруг нас. Они суть, в широком смысле, примеры воплощенного познания. В мире иконического использования слов воплощенные феномены встречаются в изобилии. Приведем лишь один, более интуитивно очевидный пример. Если вы говорите, что нечто заняло долгое время, вы можете растянуть слово «долгое/долго», например: «Она до-о-о-о-олго собиралась». В подобном примере длительность слова может отражать длительность совершенно не связанного с ним события[124].
Слова не так уж произвольны: новые доказательства
В 2016 г. большая команда под руководством Дамиана Блази провела, быть может, самое интересное на сегодняшний момент исследование частой роли, которую играют в речи систематические ассоциации между звуком и значением. Исследование охватило данные 4298 языков (около 2/3 всех языков мира), представляющих 359 различных линий. Линия – это группа родственных языков или один язык, у которого отсутствуют современные родственники. В последнем случае язык обычно называют изолятом. Каждый изолят – единственный оставшийся язык семьи, остальные представители которой исчезли. Блази и его коллеги рассмотрели списки слов для каждого из языков, содержавшие от 40 до 100 базовых понятий. Слова из этих списков обычно распространены и сравнительно редко заимствуются. Следовательно, такие слова обычно древние, в том смысле что они наследуются через многие поколения носителей одного и того же языка. Эти слова – базовые местоимения типа «я», «мы» и «ты», но также обозначения частей тела, элементов окружающей среды типа «луны» и «солнца» и многих типов действий. Поскольку список слов для каждого языка представляет примерно один и тот же набор понятий, Блази и его коллеги заинтересовались вопросом, не кодируются ли некоторые понятия одними и теми же звуками во всех языках мира[125].
В этом исследовании авторы предлагают данные в пользу ряда неизвестных прежде соответствий между значением и звучанием, выявленные в массиве рассмотренных языков. Как хорошо понимали Блази и его коллеги, бывает непросто показать, что подобные соответствия закономерны, а не случайны. Допустим, во множестве языков слово 'солнце' содержит звук [n]. Это закономерное соответствие или просто случайность? Как мы убедились в главе 5 на примерах других исследований (включая и мои), где задействованы данные тысяч языков, существует много искажающих факторов, на которые нужно делать поправки. Например, в нашем придуманном случае звук [n] – один из самых частотных согласных в языках мира. Чтобы продемонстрировать, что [n] действительно связан с 'солнцем' нетривиальным образом, нам понадобится показать не только то, что [n] широко распространен в словах, обозначающих понятие 'солнце', но и что звук этот чаще встречается в слове 'солнце', чем
