– Кто же мог знать, что он убьет Поросенка, – зло ответил Медвежонок. – Я был уверен, что он исправился.

– Он волк, сынок. Волки не меняются, – сказал его отец. – Если в тебе зло, значит, ты и есть зло, и ничто тебя не изменит, – говоря, он смотрел на Златовласку.

Та чувствовала себя настолько виноватой, что готова была лопнуть.

– Слушай, а ты выглядишь знакомо, – неожиданно переключилась Медведица. – Я тебя раньше нигде не встречала?

Златовласка вспыхнула.

– Я… Я была на вашем семинаре на днях. По органичному письму.

– А-а-а… – Медведица скептически взирала на нее. – Могу поклясться, что видела тебя где-то еще, правда, очень и очень давно.

Златовласка хотела поскорее убежать и спрятаться где-нибудь. Но она и так всю жизнь убегала и пряталась. И устала от этого.

– Знаете… Думаю, пришла пора кое в чем признаться. Много лет назад я… пошла гулять в лес, но заблудилась. Нашла домик и зашла внутрь. Я была дико голодна и поела немного. Потом случайно сломала один из стульев в этом домике и уснула на одной из кроватей…

– Ты! – закричал Папа-Медведь. – Так это была ты! Преступница!

– Я… Я хочу все исправить, – заикалась Златовласка. – Я хочу возместить нанесенный ущерб.

– Тебя сейчас арестуют. – Папа Медведь развернулся и помахал в сторону полицейских, которые все еще были на месте происшествия.

Никто из них этого не заметил.

Златовласка как будто выпила кувшин ледяной воды.

Но внезапно большие нежные лапы заключили ее в объятия.

– Ну же, Папа. Она была всего лишь девочкой, потерявшейся в лесу и очень напуганной. Представь, каково ей жилось все эти годы с чувством вины. Тем более она готова заплатить за ущерб, и этого достаточно.

– Фр-р-р! Она должна была сесть в тюрьму. – Папа-Медведь со злостью смотрел на Златовласку.

– Мне очень жаль, что я причинила вам зло, – сказала Златовласка. – Я заплачу за ущерб, обещаю.

– Хорошо. Я сохранил квитанции за ремонт. Они в папке в моем кабинете. Налоговый вычет, знаешь ли. Есть такой пункт в деклараци: убытки от преступлений.

– Я… чувствую себя ужасно из-за этого.

– Успокойся, дорогая моя, все в порядке. – Мама-Медведица с жаром похлопала ее по спине. – Если бы ты только знала, в какие переделки попадал Медвежонок, когда был совсем мелким…

Медвежонок прочистил горло.

– Златовласка, если ты действительно считаешь, что Большой Злой Волк не виновен, то я предлагаю тебе навестить его и узнать его версию истории. На данный момент ты единственная, кто думает, что он не виноват.

Златовласка кивнула.

– Конечно. Мне жаль, что я пропущу твое занятие после обеда.

– Сегодня днем занятий не будет, – сказала Мама-Медведица. – Я уже поговорила с организаторами, они отменяют все семинары во второй половине дня. Полиции нужно будет поговорить со всеми, особенно с тобой, сынок.

– Ты должен был знать, из какой он семьи, сынок. Убийство у него в генах, в крови. Изменить себя невозможно, – хмуро заметил отец.

Златовласка не считала, что это правда. Она знала, что люди могут меняться. Волки тоже могут.

Ей нужно было навестить Большого Злого Волка и узнать его версию истории.

В тот день Златовласка отправилась навестить Большого Злого Волка. В местной тюрьме ей сначала пришлось долго ждать, а потом неприятная женщина-полицейский грубо обыскала ее на предмет наличия оружия, прежде чем впустить в комнату для свиданий.

Златовласка села в неудобное пластиковое кресло, которое стояло перед длинным дешевым столом с композитной столешницей, разделявшим комнату пополам от одной стены до другой. Стеклянная перегородка высотой до потолка проходила посередине стола. Комната была пуста и пахла грязными носками и плесенью. Златовласка просидела пятнадцать минут. И вот наконец дверь открылась.

Большой Злой Волк вошел, шаркая и уставившись в пол. На нем были оранжевая роба, наручники и кандалы. Его морда выглядела изможденно. Он рухнул на свое место и только потом посмотрел на посетительницу.

– Ого, это ты! – И снова опустил голову. – Мне жаль. Я полагаю, ты думаешь, что я ужасный монстр.

Златовласка захотела обнять его.

– Нет. Я думаю, ты хороший и добрый волк. Я думаю, что произошла ужасная ошибка. Я не верю в то, что ты убил Поросенка.

На мгновение брови Большого Злого Волка взметнулись вверх.

– Не веришь?

– Абсолютно. Ты не мог этого сделать. Ты не из таких.

– У меня нет алиби, которое докажет мою непричастность. С чего ты вообще взяла, что это не я убийца?

– Потому что ты добрый, – улыбнулась Златовласка. – Ты заботишься о людях. Ты помогаешь им писать романы. Твои шутки про поедание поросят – в самом деле всего лишь шутки. Так что расскажи мне, что действительно произошло.

– Я спал и видел ужасный сон, – сказал Большой Злой Волк. – Там был поросенок, грубо высказывающийся обо мне. Старая матушка Хаббард[15] жаловалась на свой пустой буфет. Какой-то идиот в костюме Робина Гуда говорил пошлости о девках. А потом я проснулся и понял, что пришла пора навестить туалет. Утром я загрузил в себя большой стакан латте…

– Я поняла, можешь не продолжать, – покраснела Златовласка.

– Медвежонок посадил тебя перед аудиторией и что-то говорил. Я решил вас не отвлекать, выскользнул через заднюю дверь и пошел. Когда я мыл лапы, туда ворвался Папа-Медведь, увидел меня, начал кричать ужасные вещи и повалил меня на пол. Он сел на меня сверху, скрутил мне лапы и позвонил на девять-один-один. Следующее, что я помню, это появление полиции. Полицейские отвели меня в кофейню на задний двор. Они заставили меня посмотреть на бедного Поросенка, зарезанного в дальнем углу. Он лежал там в луже крови. Потом они начали кричать на меня.

Слезы потекли по морде Большого Злого Волка.

– Они спросили, знаю ли я, что с ним могло случиться. Спросили, есть ли у меня какие-либо мысли о том, кто мог быть убийцей. Думаю, они пытались заставить меня признаться, прежде чем официально арестовать меня и зачитать права. Но мне не в чем было признаваться. Поэтому они привезли меня сюда и два часа допрашивали.

– Это ужасно, – прошептала Златовласка.

– Кто-нибудь в аудитории видел меня, когда я выходил? – спросил Большой Злой Волк. – Потому что Папа-Медведь арестовал меня буквально через минуту или две после этого.

– К сожалению, я не видела, и Медвежонок тоже. Думаю, все смотрели на него и на меня, но я поспрашиваю, вдруг кто-то видел, как ты уходил.

– Все улики против меня. Они, конечно, косвенные, но у меня нет алиби и есть судимость. Без шансов. Мне никто не верит. Даже мой адвокат отказывается мне верить.

– Я тебе верю. – Златовласка встала