Много исследований на эту тему проводилось и за пределами Центральной Америки. Изучалось пространственное мышление носителей многих языков, включая койсанский диалект хай||ом[33] в Намибии, бельхарский язык в Непале, арандийский в Австралии, лонггу на Соломоновых островах и юпно в Новой Гвинее. Исследования пространственного мышления, которые проводятся в основном полевыми лингвистами и всегда по крайней мере при участии таких специалистов, предпринимаются теперь в десятках разнообразных регионов с носителями совершенно неродственных языков. Кратко пересказать все полученные результаты невозможно, но самая емкая оценка, возможно, будет следующая: люди существенно различаются в том, как описывают пространство, и в плане пространственных координат, на которые они опираются. Благодаря этим исследованиям теперь известно, что существуют как минимум три базовых координатных системы, наблюдающихся в языках мира, включая эгоцентрическую, на которую большинство из нас опирается по умолчанию, и геоцентрическую, на которую опираются цельтали[34].
В ходе этих исследований, проводившихся в последние три десятилетия, методы совершенствуются, чтобы точнее проверить кросс-культурные различия, не слишком полагаясь на этнолингвистические анекдоты вроде тех, что приводились выше. Хотя подобные анекдоты поучительны, они также оставляют некоторые вопросы без ответа. Что важнее всего, они не отвечают на вопрос, который издавна служит предметом споров в лингвистике и антропологии: действительно ли люди думают по-разному даже о базовых вещах типа окружающего пространства, когда они не говорят? Истории о говорении не могут ответить на этот вопрос напрямую. Возьмем анекдот о носительнице цельталя, которая спросила, находится ли кран с горячей водой ta alan: когда она вошла в ванную, действительно ли она видела краны и воспринимала их как находящиеся ta alan и ta ajk'ol? Или она была вынуждена мыслить о кранах в этих категориях, чтобы коммуницировать? Удивительно, но некоторые когнитивисты все еще придерживаются убеждения, что люди воспринимают пространство фундаментально эгоцентрически и что геоцентрические системы координат типа тех, которые используют цельтали, говорят что-то всего лишь об их языке, а не об их базовом нелингвистическом пространственном мышлении. В соответствии с подобными взглядами, геоцентрическая координатная система – просто налет, прикрывающий глубинный эгоцентрический способ мышления. Подобная точка зрения проблематична для многих из нас, считающих, что ее (а) трудно опровергнуть, тогда как теории мышления (как и все другие теории) должны опровергаться и проверяться, и (б) что она предвзята из-за распространенности эгоцентрических систем координат среди WEIRD-народов. Однако сторонники этой точки зрения действительно поднимают важную проблему: мы не можем постулировать, что просто потому, что люди говорят и ведут себя по-разному, они также мыслят фундаментально разными способами[35].
Одно экспериментальное задание, которое использовалось и адаптировалось для десятков популяций, чтобы проверить применяемую по умолчанию систему координат, которой пользуются люди, даже когда не говорят, называется заданием на вращение. Конкретный вариант задания, о котором я расскажу, использовался в исследовании, где сравнивалось пространственное мышление носителей нидерландского и диалекта хай||ом из Намибии. Носители нидерландского, как и английского, а также большинства других европейских языков, обычно опираются на эгоцентрическую систему координат, которая подразумевает упоминание links ('левого') и rechts ('правого'). Напротив, носители хай||ом обычно отсылают к двум сторонам света, востоку и западу, когда указывают направление или описывают пространственное расположение предметов. Их обозначение запада переводится буквально 'где заходит солнце', а обозначение востока – 'тепло'. Задание выполнялось следующим образом. Каждый участник эксперимента стоял на открытом воздухе лицом к столу. На столе были выставлены в линию пластмассовые игрушечные коровы разных цветов. Стол находился возле прямоугольного здания школы длиной около 20 метров. Здания школ были разными, поскольку эксперимент проводился как в Голландии, так и в Намибии. Но игрушки там и там были одинаковы. Каждый участник смотрел на стол и пытался молча запомнить, в каком порядке стоят игрушки. Это было простое задание на память. После того как они запоминали порядок, их отводили по другую сторону школы и ставили перед таким же столом в направлении, отличавшемся на 90° от того, куда было обращено их лицо при запоминании порядка игрушек. Затем им снова давали игрушки, случайным образом сваленные в кучку, и просили расставить их в той же последовательности, которую они изначально видели по другую сторону школы. Избранный ими порядок отражал то, как они запомнили пространственное расположение объектов – эгоцентрически или геоцентрически.
Все это несколько запутанно, поэтому давайте разделим эксперимент пошагово, а вы представите себе, что вы его участник. Вы смотрите на игрушки – скажем, на четырех пластиковых коров разного цвета. Вы пытаетесь запомнить расположение игрушечных коров перед собой, выставленных вдоль стола параллельно вашему поясу. Как вы запомните порядок? Если вы поступите так, как почти все носители нидерландского или английского, выполнявшие это задание, вы сделаете мысленные наблюдения с опорой на тот факт, что одни игрушки левее или правее других. Например, белая корова – самая левая в ряду, черная корова правее белой, бурая правее черной, а пегая правее всех остальных. Вы можете составить мысленную картинку, сосредоточив внимание на этом относительном порядке. Затем, оказавшись по другую сторону школы и повернувшись на 90°, вы расставите коров в том же порядке – белую в левом конце ряда, а пегую в правом.
Теперь представим себе, как пошел бы этот эксперимент, если бы вы использовали геоцентрическую стратегию, опирающуюся на стороны света, например восток и запад, как носители языка куук таайорре, раскладывавшие картинки во временно́й последовательности (см. главу 1). Делая мысленный фотоснимок пластиковых коров, вы обращали бы внимание не на их положение слева направо. Допустим, стол находился к северу от вас. Вы запомнили бы, что белая корова – крайняя западная, а пегая – крайняя восточная. Вот зачем в задании понадобился поворот на 90° – он показывает, какую стратегию изначально использовали испытуемые, делая мысленный снимок объектов на столе. Если, в первый раз рассматривая игрушки, вы стояли лицом на север, то после поворота на 90° вы окажетесь лицом на восток, хотя и по другую сторону школы. Если вы запомнили расположение игрушек с запада на восток, вы сохраните этот порядок и по другую сторону школы. Вы поместите белую корову на западе, а пегую на востоке, но так как вы теперь смотрите на восток, шеренга на столе будет выглядеть совсем иначе. Вы поставите белую корову ближе всего к себе, а другие коровы будут выстроены в линию, уходящую на столе от вас. Если же вы повернетесь на 180° (вариант задания), так что окажетесь лицом на юг, вы поместите белую корову справа от остальных коров, а пегую слева. Большинству европейцев и американцев может показаться, что вы перевернули порядок объектов, хотя в действительности вы всего лишь использовали совершенно иную систему координат, не связанную с вашим телом. Снова вспоминается то, как куук таайорре выполняли задания на временно́е мышление (см. главу 1)[36].
Этот эксперимент с заданием на вращение в различных его вариантах был проведен во многих культурах. Вновь и вновь обнаруживаются устойчивые кросс-культурные различия, и теперь очевидно, что люди по-разному концептуализируют и организуют конфигурации объектов в окружающей среде. Возможно, это не столь удивительно с учетом историй, которые лингвисты и другие исследователи рассказывают десятилетиями, историй, указывающих на разные стратегии пространственного мышления, применяемые в далеких друг от друга культурах по всему миру. Тем не менее приятно осознавать, что теперь у нас есть и экспериментальные данные, подкрепляющие это утверждение, даже если сохраняется дискуссия о глубине когнитивного разнообразия, о котором говорят подобные истории и простые эксперименты.
Некоторые исследователи в наше время убеждены, что язык – главный определяющий фактор, который формирует пространственное мышление. Если вы выросли на эгоцентрическом языке, вы будете думать о пространственных отношениях в эгоцентрических категориях. Если вы выросли, говоря на геоцентрическом языке, вы будете воспринимать пространственные отношения в геоцентрических категориях. Некоторые данные свидетельствуют о том, что человеческое пространственное мышление, наряду с мышлением других приматов, может от природы склоняться в неэгоцентрическую
