борьбы с вражескими танками была 45-мм пушка. Однако ее пробивная способность оказалась недостаточной для уничтожения средних танков, имеющих толщину брони до 70 мм»[81]. Как следовало из публиковавшихся тактико-технических характеристик немецких танков, наиболее защищенные немецкие боевые машины в 1941 г. имели лобовую броню 50 мм[82]. То есть оснований сомневаться в приемлемой эффективности 45-мм орудий вроде бы не было.
С. К. Тимошенко осматривает 45-мм противотанковую пушку на предвоенных учениях. Стоят Г. К. Жуков и К. Е. Ворошилов.
Позднее В. А. Анфилов даже несколько заострил свое утверждение: «Эффективным еще против состоявших в то время на вооружении немецких танков было и 45-миллиметровое орудие»[83]. Больше внимания В. А. Анфиловым уделялось таким факторам, как прекращение производства 45-мм орудий в ожидании появления более тяжелых немецких машин. Акцент же делался в духе эпохи на нетехнические проблемы вооруженных сил, такие как роль репрессий в трагедии 1941 г.
В обобщающей работе «Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», изданной в 1960 г. под грифом «Секретно», критика противотанковых средств Красной армии была достаточно осторожной: «45-мм противотанковая пушка обр. 1937 г. оказалась маломощной, особенно при ведении огня по танкам на дальности более 500 м»[84]. Тем самым подразумевалось, что до 500 м каких-либо трудностей с поражением техники противника у противотанкистов не возникало. В фундаментальной работе «Отечественная артиллерия: 600 лет», изданной большим тиражом в 1986 г. под редакцией маршала артиллерии Г. Е. Передельского, сомнения в дееспособности отечественных противотанковых средств безапелляционно отметались: «Если учесть, что немецкие танки в рассматриваемый отрезок времени имели броневую защиту толщиной до 30–50 мм, то они успешно поражались при стрельбе бронебойными снарядами из всех орудий, состоявших на вооружении советской противотанковой артиллерии»[85]. Причем подчеркивалось, что 45-мм пушки могли уверенно поражать бронетехнику противника: «Сомнения же о возможностях батальонной 45-мм пушки безосновательны. 45-мм пушка обр. 1937 г. была способна на дальности с 800 м и ближе пробивать броню до 30–45 мм соответственно при углах встречи 60° или 90°. Она не всегда пробивала лишь лобовую броню танка T-IV, но эти боевые машины в то время составляли менее 10 % танкового парка противника и в массовом масштабе еще не применялись»[86].
Однако отрывочные сведения о серьезных проблемах с противотанковой артиллерией все же становились достоянием общественности. Так, в материалах допроса генерала армии Д. Г. Павлова, арестованного после поражения Западного фронта в Белоруссии в июне 1941 г., есть такие строки: «На правом фланге против Кузнецова, в направлении на Сапоцкин введены тяжелые танки противника, которые не пробиваются 45-мм артиллерией, и что противник за этими танками ввел свою пехоту, поломав нашу оборону»[87]. Возникал вопрос: о каких тяжелых танках идет речь? В лучшем случае выдвигались версии об использовании вермахтом трофейных французских танков B1bis.
С другой стороны, в издававшихся уже без цензурной обработки в постсоветский период мемуарах участников Великой Отечественной войны упоминалось нелестное наименование советской 45-мм противотанковой пушки – «Прощай, Родина!». Например: «Бьем из ружей всей ротой, да еще из трех пушек „Прощай, Родина!“ – так сорокапятки называли»[88]. Есть и воспоминания, прямо отсылающие к событиям лета 1941 г.: «Валентин служил в артиллерийском подразделении, был командиром 45-мм пушки. Иначе эти пушки назывались „Прощай, Родина!“»[89]. В данном случае речь шла о боях в Прибалтике в начале войны. Наименование так или иначе имело негативную коннотацию.
Едва успевшие занять позицию. Погибшие лошади и оставленная 45-мм противотанковая пушка. Лето 1941 г.
Если обратиться к официальным данным, то в таблицах стрельбы 45-мм пушек[90] приводились технические характеристики, формально отвечавшие требованиям времени. Снарядом БР-240 «сорокапятки» должны были пробивать 52 мм брони на 100 м при угле встречи 90◦ и 48 мм брони на 250 м. При этом уточнялось, что это расчетные данные: «Бронепробиваемость рассчитана по формуле Жакоб-де-Марра для цементированной брони с коэффициентом К = 2400».
На этом фоне практически единодушным было мнение о высокой эффективности советских 76-мм танковых и дивизионных пушек. Встречавшиеся в литературе упоминания о неудачных эпизодах воспринимались с удивлением. Так, известный советский военный деятель Н. К. Попель писал в своих мемуарах о боях в районе Дубно в июне 1941 г.: «Немецкие машины остановились. Мы бьем опять и опять. Но явственно, совершенно явственно я вижу, как наш снаряд чиркнул по лобовому щиту, подобно спичке об отсыревший коробок, высек искру и только. Значит, и наши пушки бессильны против лобовой брони»[91]. В комментариях к изданию мемуаров это высказывание расценивалось как ошибка.
Открытие доступа к первичным источникам позволило посмотреть на проблему с другой стороны. В ходе боевых действий летом и осенью 1941 г. были захвачены танки вермахта разных марок, что позволило их детально изучить, в том числе с испытанием обстрелом. Соответствующий отчет («Изучение броневой защиты танков немецкой армии») был подготовлен наркоматом танковой промышленности, а точнее – профильным НИИ-48, в 1942 г. в Свердловске. НИИ-48 был создан на базе Центральной броневой лаборатории Ижорского завода в 1939 г. и отвечал за работы по созданию и совершенствованию броневых сталей в СССР.
Относительно бронезащиты толщиной 50 мм и 60 мм (30 мм + 30 мм экран) танков Т-III, Т-IV и проходившей как «Средний артиллерийский безбашенный танк „Артштурм“» САУ «Штурмгешюц» в отчете рефреном звучало: «Лобовые детали танка 45-мм бронебойным снарядом не пробиваются»[92]. В отношении танка чехословацкого производства ТНГС-38Т (чаще проходящего в справочной литературе как PzKpfw38(t) также указывалось: «Лобовые детали танка 45-мм бронебойным снарядом не пробиваются»[93]. Чешская машина защищалась в лобовой части корпуса и башни двухслойной броней из 25-мм листов. Как отмечалось в отчете НИИ-48, двухслойная броня обладала меньшей стойкостью, чем монолитная плита той же толщины, но для 45-мм снарядов двух 25-мм листов оказывалось достаточно. На тактических диаграммах, прилагавшихся к отчету, также указывалось в отношении Pz. III: «Лоб башни, верхняя лобовая деталь корпуса, верхняя и средняя кормовые детали корпуса не пробиваются», по танку Pz. 38(t), Pz. IV и САУ «Штурмгешюц»: «Лобовые детали не пробиваются»[94].
Чертеж 45-мм тупоголового бронебойного снаряда.
Все это позволяет объяснить нелестное прозвище в войсках 45-мм противотанковой пушки. Стала ли эта проблема сюрпризом для советского командования? Документы позволяют сделать однозначный вывод: не стала. В записке, адресованной заместителю народного комиссара обороны СССР Маршалу Советского Союза т. Г. И. Кулику от 26 октября 1940 г., указывалось:
«1. 45-мм танковая и противотанковая пушка обр. 37 г. бронебойным снарядом весом р = 1,435 кг при начальной скорости Уо = 760 м/с пробивает броню современного качества по углом 30° от нормали:
30-мм броню (К = 2400) с
