Глава XII. Похититель подарков

Воришка не растерялся и навалился на Алёну всем весом. Та повисла на нём, точно мартышка. Оба загремели на пол.

– Вот тебе, получай, гад! Будешь знать, как воровать чужие подарки!

Алёна размахивала руками, колошматя мальчишку что было сил. Обоим мешала тёплая одежда, но они этого не замечали.

– Ничего я не воровал! Я взял своё по праву! Да отцепись ты, зараза!

Алёна оказывалась то сверху, то снизу, то сбоку от противника. Наконец ей удалось уложить воришку на лопатки, и она с удовольствием ударила его по щеке.

– Так тебе, так! Отдавай мешок! Гад!

– Это… мой… мешок… мой… по праву!

– Отдавай, отдавай!

Алёна уже не могла остановиться, не замечала, как на шум сбежались другие обитатели дома. Услышала детский плач, но тут же забыла об этом. Мальчишка вяло отражал её слабые удары. В шубах было нестерпимо жарко. Алёна почувствовала, как кровь приливает ей в голову, – и вдруг перед глазами всё поплыло.

В следующий миг кто-то уже вынимал её из зимней одежды.

– Не трогай… меня… ты… вор…

– Заладила. Катя, принеси ей воды.

Белокурая и голубоглазая, как куколка, Катя прошмыгнула мимо Алёны.

– Я не вор, ясно тебе?

– Нет, вор!

– А ты просто дура. Пей давай.

Алёна одним глотком жадно осушила стакан воды.

– Жить будешь. Хотя свитер я бы тоже снял.

Сам воришка уже сбросил тёплую одежду и сидел на полу в лёгкой фланелевой рубашке.

– Так, а вы чего уставились? Ну-ка, все в гостиную!

До Алёны донёсся топот и чей-то взволнованный шёпот.

Придя в себя, она рассмотрела похитителя подарков. В ту минуту ей показалось, что противнее лица она в жизни не видела. Слишком широкие брови. Слишком длинный нос, к тому же с горбинкой. Слишком большие губы. У переносицы и на лбу складки, хотя воришка чуть старше Алёны. Во время схватки на лице у него проступили красные пятна. Волнистые тёмные волосы неряшливо торчали во все стороны. Он весь показался Алёне неопрятным и грязным.

– Отдай мой мешок!

– Он не твой.

– Да? А чей же тогда?

– Мой.

– С каких это пор?

– С тех самых.

– Я не уйду, пока ты не отдашь мне мой мешок! – Алёна всё больше и больше злилась.

– А я не отдам, потому что он не твой!

– Да с чего ты это взял?

– Тебя Гордей послал?

– Какой ещё Гордей?

– Хозяин лавки.

– При чём здесь он?!

– При всём! Ты давно у него работаешь? – мальчишка сердито одёрнул рубашку.

– Работаю?.. Да я вообще только сегодня с ним познакомилась!

– Врёшь!

– С какой стати?

– Я сам видел, как он с тобой любезничал!

– И что с того? – удивилась Алёна.

– А то, что Гордей не будет так лебезить перед маленькой девочкой, у которой, ясное дело, нет денег!

– Мне одиннадцать, и я не «маленькая девочка».

– А мне двенадцать, так что слушайся старших! – хмыкнул мальчишка.

– Старшие не ведут себя как дети, – не осталась в долгу Алёна.

– Это я? Я веду себя как ребёнок?

– А кто же ещё?

– Знаешь что, пожалуй, надо было оставить тебя в отключке и выбросить на улицу!

– Ты сам уже почти был в отключке и даже драться не мог!

Мальчишка сжал кулаки:

– Хочешь продолжить?

– А ты потянешь?

– Сейчас узнаешь!

Оба вскочили и встали друг напротив друга. Но тут раздался громкий крик, а затем плач, и мальчишка сломя голову побежал в другую комнату. Алёна кинулась следом.

Просторная, светлая гостиная была полна детей. И все они были удивительно красивы. Алёна на секунду зажмурилась – убедиться, что это не сон. Она насчитала человек двенадцать, не меньше, но все бегали, скакали, а кто-то так истошно орал, что сказать точно было просто невозможно.

На полу за деревянной скамьёй плакали два малыша. Каждый тянул на себя большую мягкую куклу – Алёна узнала в ней игрушку из своего мешка. Два мальчика постарше пытались разнять их, но малыши от этого орали ещё сильнее.

Воришка схватил детей за руки и отлепил друг от друга.

– Чтобы я этого больше не видел, ясно? Сева, где твоя игрушка? Вот видишь, какой замечательный грузовик. Зачем нужно было отбирать у Лизы её куклу, а? Где Катя?

– Я тут!

Белокурая девочка спустилась с лестницы. На щеках её от стыда играл румянец.

– Почему не смотрела за детьми?

– Да я только на минуточку, Егор, а они…

– Ладно, где остальные?

– У себя в комнатах.

– Пускай спускаются.

Алёна чувствовала себя неловко, и в то же время ей было любопытно. Красивые, как с картинки, малыши самых разных возрастов глядели на неё с большим интересом. Каждый держал в руках игрушки, которые Алёна везла в своём мешке.

Стараясь побороть смущение, она делала вид, что осматривает комнату, а обитатели дома её совершенно не волнуют.

– Садись, что ли. Драчунья.

Егор плюхнулся на потёртый диван.

– Я постою.

Грузовик с куклой врезался Алёне в ногу. Малыш смущённо захихикал и откатил игрушку в другой конец комнаты. Не говоря ни слова, Алёна присела на краешек старого кресла.

На лестнице раздались шаги, и в гостиную спустились ребята постарше – всего три человека вместе с Катей. Они занялись детьми, рассадили их по разным углам комнаты. Повисло тяжёлое молчание. От неудобного положения у Алёны затекала спина, да и вся её уверенность куда-то испарилась.

– Ну вот, драчунья. Это наш приют, приют бабушки Хадне. Я тут старший, а потому за главного.

Алёна с трудом сглотнула.

– Ты хотела забрать игрушки Гордея? Валяй. Только отбирай сама, я рисковать здоровьем не буду.

Под взглядами целой толпы детей Алёна ощутила себя загнанным зверьком. Маленькая Лиза вынула из грузовика куклу и прижала к груди. Алёну захлестнули жалость, досада на себя и страх. Она не знала, как быть.

– Это не игрушки Гордея. Они мои.

– Неужели ты все их купила? – изумился Егор.

– Нет.

– Как же они тогда оказались в твоём мешке?

– Я привезла их с собой.

– Да брось. Такие игрушки делает только Гордей, и он как раз собирался отвезти их на ярмарку мастеров. Если ты его шестёрка, так и скажи.

Алёна покраснела от обиды. Дети, почуяв надвигающуюся ссору, притихли и занялись своими делами – только бы Егор их не выгнал! Но тот не обращал на них внимания.

– Никакая я не шестёрка! Повторю для тупых: я познакомилась с Гордеем только сегодня. Не знаю, за что ты обижаешься на этого доброго человека, но я…

– Доброго человека? Ты сказала «доброго человека»?

Егор вскочил с дивана, и Алёна с радостью последовала его примеру.

– Да, именно так!

– Этот добрый человек – самый большой скряга и негодяй в этом городе, а может, и во всём мире!

– О чём ты говоришь?

– О том, что это худший человек из всех, кого я встречал в своей жизни!

– Дай подумаю. Наверное, ты обокрал его лавку, а когда тебя поймали, затаил на Гордея злобу, так? – Алёна перешла на крик.

– Не так! Да что ты вообще знаешь, дура?!

– Я не дура, и я знаю, что это самый добрый и щедрый человек! Он даже просто так подарил мне снежный шар!

– Врёшь!

– Не вру!

– Покажи.

Алёна пулей рванула в коридор, чтобы достать шар из кармана шубы. Егор побежал за ней.

– Гляди.

– Значит, ты точно его шестёрка!

– Перестань меня так называть!

– Как хочу, так и называю!

– Ты… ты… ты самый гадкий человек из всех, кого я встречала в жизни! Ты вор, но отказываешься в этом признаться! Я… я… я тебя ненавижу!

От бессилия и отчаяния Алёна опять набросилась на Егора. Неизвестно, чем бы закончилась эта драка, если бы не раздался звучный изумлённый голос:

– Что это здесь происходит, господи помилуй? Ай-ай-ай!

Глава XIII. Бабушка Хадне

Уложив малышей и отправив старших по своим комнатам, бабушка Хадне вернулась на кухню. Алёна ковыряла носком пол и пристально смотрела в свою чашку, словно пыталась выпить чай силой мысли. Егор в четвёртый раз протирал тряпочкой пузатый самовар, похожий на слонёнка с маленьким хоботом. Окинув взглядом эту неловкую картину, бабушка Хадне поняла: без её помощи тут не обойтись.

– Ай-ай-ай! Это кто сидит и чай не пьёт?

– Мы пьём, бабушка.

– Ай, молчи. За гостьей поухаживал бы, а то надутый сидишь, как этот самовар!

– Бабушка!

– Не спорь, тебе говорят. Угощайся, милочка, морошку сами варили. Августан’ маня” нокав” нодяко ма’ лава”[1], – сказала бабушка Хадне, придвинув к Алёне блюдце с янтарным желе.

У бабушки были удивительно добрые, но в