А он отвернулся. И царственно поднёс свисток ко рту…

Наверное, впервые я думал о «вертикали власти», как назвал её Макс, с уважением.

Всё предусмотрел. Даже такую, казалось бы, мелочь, как фон от золотых украшений — который и помешал унюхать вора в прошлый раз.

Тогда почему он не заметил, что Уховёртка ведёт свою игру?.. Ладно, это не моё дело.

Как и обещал, я не буду больше вмешиваться в политику. Лилит вернулась, а больше мне ничего не надо.

Сигнал к началу первого тайма.

Игра началась.

Посторонние мысли как-то сами собой испарились, вымелись из головы, и минут через десять я вдруг понял: а я реально наслаждаюсь каждой секундой противостояния с теночли.

Несмотря на то, что они считались ягуарами, это был первый раз, МАКСИМАЛЬНО похожий на то, как играют на Земле.

Они использовали стратегию тотального футбола! Они понимали, что мяч — такой же игрок. Они уважали ПРАВИЛА.

И когда Монтесума забил нам первый гол, я ему аплодировал. Он сделал это честно, проведя красивую, технически безупречную атаку.

До начала игры я опасался, что теночли начнут перекидываться в ягуаров прямо на поле, и тогда нам хана: даже Руперт не сможет обогнать ягуара на короткой дистанции…

Но они не стали.

Теночли оставались людьми во всех смыслах этого слова.

Два-ноль.

Нам опять забили.

Ёрш твою медь! Такими темпами мы продуемся в пух и прах ещё в первом тайме.

Надо что-то делать.

Я нашел взглядом Руперта. Тот меня сразу понял, едва заметно кивнул и принялся продвигаться к воротам противника. А я огляделся.

Срочно нужен мяч… Да где же этот пушистый засранец?

Ага. Уриэль как раз пытается отобрать его у крупного, покрытого чёрными змеями трайблов ягуара.

Несмотря на рост, тот виртуозно дриблинговал, прикрывая мяч широкой спиной, перебрасывая с ноги на ногу…

Но вот мимо них пронёсся Мануэль, и ягуар растерянно вытаращился на свои ноги: мяча и след простыл.

К тигру уже спешил Тарара, ему навстречу нёсся Гортензий.

Что они делают?.. — мысленно заорал я. — До ворот добрых сто метров, слишком рано начинать атаку!

Но атаку начинать никто и не собирался.

Троглодит перехватил мяч у Мануэля и тут же перебросил его Гортензию.

Но не в ноги — у зелёного желе попросту не было ног.

Он послал мяч прямо ему в брюхо. И попал.

Под ударом мяча Гортензий вытянулся, как резинка, в которую поместили свинцовый шарик, одно мгновение казалось, что он порвётся пополам — я видел мяч сквозь его спину — а потом резко выпрямился.

Звук, который при этом прозвучал, больше всего напоминал именно хлопок резинки, когда её отпускают, выстрелив из рогатки.

Мяч понёсся к воротам теночли со скоростью ядра, которым выстрелили в Луну.

Лететь было далеко.

Один… Два… Три… Четыре…

ГО-О-ОЛ!

Я орал, не помня себя.

Это была фантастика! Остроумно исполненный, длинный, точный — словом, мечта любого форварда.

Такие голы — наперечёт.

В нашей, земной истории такие попадания вносят в книгу Гиннеса, а бомбардиру при жизни ставят памятник.

Каждый мечтает забить ТАКОЙ мяч.

Я посмотрел на Одиссея. Тот легко пожал плечами: — я, мол, здесь ни при чём…

Тогда я перевёл взгляд на Гортензия и отдал честь.

Красавчики! Теперь я могу быть спокоен.

Мятный запах зелёного желе разносился над половиной поля.

Но один — два это ещё не повод радоваться.

До конца тайма восемь минут…

Теночли начали атаку.

Защитниками Одиссей поставил обоих минотавров, неповоротливого дендроида и Андромеду.

И они справились! Голкиперу Мефодию даже не пришлось ничего делать — минотавры отбросили ягуаров, как котят.

Андромеда перехватила мяч и погнала его к центру поля…

Прикинув, что она собирается делать, я побежал наперерез, чтобы перехватить мяч раньше, чем до него доберутся теночли.

Горгона уклонилась от одного ягуара… обошла второго… А потом послала мяч по широкой навесной дуге мне.

Отлично! Я видел, как оскалив пасть, мохнатое чудо несётся прямо на мой ботинок, и уже приготовился бить по воротам.

Но в последний момент заметил Руперта.

Нет, не так.

Всё происходило одновременно, замечать, думать — у меня просто не было времени.

Но боковым зрением я всё-таки уловил, что дракон находится в более выгодной позиции, что ко мне уже летит Монтесума, а с боков его страхуют двое громил…

А главное, я почувствовал блеск единственного драконьего глаза.

Ему это нужнее, чем мне.

Мысль мелькнула и пропала, а мяч уже летел к Руперту, и тот, вытянув ногу, как следует наподдал по рыжей заднице верхом стопы, сам того не зная, повторив самый красивый гол в истории, исполненный Ибрагимовичем.

ГО-О-ОЛ!

Два-два! Мы сравняли счёт. Мы снова на стартовой позиции, как в самом начале, а до конца первого тайма всего две минуты.

Во время очередной пробежки по полю я бросил взгляд на трибуны, и вдруг заметил знакомую шляпу. Давненько я его не видел.

Как только у меня наладились отношения с командой, Лука Брази перестал появляться в клубе. Оно и понятно: являясь правой рукой дона Коломбо, толстяк ворочал делами покруче, чем футбол.

Но на игру он выбрался.

Наконец арбитр дал отмашку к концу первого тайма, и ребята потрусили в раздевалку.

Кивнув Одиссею, я решил задержаться, чтобы перекинуться парой слов с Лукой Брази.

Когда шел к кромке поля, меня догнала Зебрина.

— Пока пустой номер, — тихо доложила девчонка.

— У него ничего нет?

— Не знаю. Я не могу к нему подобраться: он всё время на стрёме.

— Ладно, есть ещё второй тайм, — кивнул я. — Подождём, что скажет Макс.

И я пошел дальше.

— Лука Брази! Наш человек из Сан-Инферно, — я протянул ему руку, но потом, передумав, обнял. — Как сам?

Толстяк крякнул и полез за сигарой. Раскурил, выпустил синий клуб дыма…

Лицо его больше, чем когда-либо, напоминало морду шарпея.

— Плохие новости, тренер, — сказал он.

Глава 24

Пару секунд я просто хлопал глазами, пытаясь переварить то, что он сказал.

— Откуда ты… — я закашлялся. Горло мгновенно пересохло, в висках застучало.