Лекса слушала механика, стараясь не выглядеть полной дурой.

Получалось плохо.

— Скажи, — с упоением продолжала Ди-Ди, — у них ведь возникает побочный эффект в виде коронарного разряда вокруг кулака перед ударом? А, да, возникает! Я же сама видела! — она хлопнула себя по лбу. — А что с охлаждением? После длительной работы ядро наверняка переходит в режим пассивного охлаждения. Конструкция содержит термостойкий полимер… Они отключаются в случае перегрева, да?

— Да, срабатывает аварийное отключение, — сухо проговорила Лекса. — Я это ненавижу. Слушай, может, сменим тему? Я не очень во всём этом разбираюсь. Лучше скажи, что у вас там с Волком за дела? Я про завод.

Ди-Ди повернулась и внимательно посмотрела на Лексу.

— Ну, просто завод, знаешь, техника всякая…

— Ди, что вы задумали? — нажала Лекса.

— Сорянчик. Об этом спроси Волка. Я обещала ничего никому не говорить, даже членам экипажа.

— ДАЖЕ МНЕ НЕ ГОВОРИТ!!! — раздался скрежещущий голос Гудвина. — Спелась с этим капитаном и молчит! Изолировала мои системы от своего мега-супер-пупер секретного терминала и что-то там конструирует!

— Так надо, — с улыбкой ответила Ди-Ди и сразу же съехала со скользкой темы, вернувшись к перчаткам: — А сколько полномощных ударов удаётся получить на одном цикле зарядки?

Лекса уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут мюонный томограф запиликал, будто микроволновка, сообщая о завершении сканирования.

Ди-Ди сразу же подскочила с кресла и подлетела к нему.

На экране, где до этого изображалась лишь непроницаемая сфера, начали проступать контуры. Сначала размытые, потом всё более и более чёткие.

Ди-Ди затаила дыхание.

— Есть… — прошептала она. — Ядрёна гайка, есть!

Она увеличила изображение. И то, что она увидела, заставило даже Лексу подойти ближе и в изумлении уставиться на экран.

Внутри перчатки, в самом сердце, находилась не батарея, не аккумулятор.

Там парил в магнитной ловушке крошечный, идеально симметричный объект, похожий на миниатюрную звёзду. Он пульсировал ровным, мягким светом, и от него исходили тончайшие энергетические нити, питавшие всю систему.

— Что… что это? — хрипло спросила Лекса.

— Я не знаю, — выдохнула Ди-Ди, её пальцы летали по клавиатуре, выводя на экран данные анализа. — Это… это не земная технология. Нет, не в том смысле, что она инопланетная. Хотя может и инопланетная. Просто… она не должна существовать. Материалы… сплав иридия и неизвестного мне изотопа осмия со стабильной кристаллической решёткой. Принцип работы… холодный синтез, но не тот, над которым бьются наши физики. Это… это похоже на управляемый аннигиляционный реактор микроскопических размеров. Он генерирует энергию, буквально стирая материю на субатомном уровне. Эффективность — девяносто девять и девять в периоде. Они могут работать тысячу лет без подзарядки.

Она повернулась к Лексе, её лицо выражало смесь восторга и полного недоумения.

— Лекса… твой отец… он был не просто военным. База, на которой он работал… Блин, я даже слова не могу подобрать. Кто бы ни разработал эту технологию, он был гением и имел доступ к технологиям, которые опережают наши лет на двести, если не больше.

Лекса молча смотрела на экран, на крошечную, невозможную звезду.

Она всегда знала, что её перчатки особенные.

Но не представляла, насколько.

Тайна, окружавшая её отца, только что стала глубже и темнее.

И в глубине души Лекса поняла, что её отпуск в полиции только что закончился.

Началось её собственное, самое важное расследование.

* * *

Я сидел в своей каюте, когда на коммуникатор поступил звонок.

Посмотрел на экран. На нём светилось имя: «Серена Акулина».

Тяжело вздохнув, я нажал кнопку «принять».

Экран ожил. На нём появилось взволнованное лицо. Девушка сидела в какой-то комнате, похожей на обычную подсобку для персонала — без позолоты и бархата, которая царит в номерах VIP-клиентов «Лазурного Левиафана».

Её длинные бирюзовые волосы были распущены и слегка растрепаны, а в глазах плескалась тревога.

— Капитан? — её голос прозвучал тихо и неуверенно. — Вы в порядке? Мне сообщили о новом покушении… Боги, кто-то вскрыл наш максимально защищённый «люкс», словно консервную банку…

— У нас всё хорошо, — сухо ответил я. — Никто не пострадал.

Она с облегчением выдохнула и улыбнулась.

— Даже не представляете, как я рада это слышать! Мы обязательно что-нибудь придумаем, вы получите полную компенсацию и новый номер, такой же укреплённый, но на этот раз с дополнительной охраной…

— Не стоит беспокоиться, — перебил я. — Мы не вернёмся в отель.

— Что? Но это же… вы уверены?

— Абсолютно. Так что больше никаких разрушений в «Лазурном Левиафане» не намечается.

Девушка изобразила скорбное лицо, но я заметил искорки в её глазах.

Похоже, руководство отеля уже давно мечтало спровадить такого опасного постояльца, как я, но не находило способ сделать это без риска для репутации.

— Серена, я хотел извиниться, — сказал я после неловкой паузы.

Она удивлённо моргнула.

— Извиниться? За что?

— За то, что вы дважды оказались на краю гибели из-за этих покушений. Сперва в отеле, затем в аквапарке.

Она смотрела на меня несколько секунд, потом кивнула, и я увидел, как напряжение покидает её лицо.

— Это… действительно было очень страшно… — тихо проговорила она. — Особенно с этими осами…

Я вспомнил, как ей пришлось уползать в укрытие, потому что не получилось быстро избавиться от бионического русалочьего хвоста. Это воспоминание коробило. Эта девушка оказалась просто случайной жертвой обстоятельств и получила мощную психологическую травму. Опять же по моей вине.

— Простите, — ещё раз сказал я. — Мне следовало сразу же отказаться от ваших услуг и не таскать вас с собой. Вы случайно оказались моим ассистентом, и это чуть не стоило вам жизни.

Она отвела глаза, её щёки залил лёгкий румянец.

— Я… — начала она и запнулась. — На самом деле… я не просто так оказалась вашим ассистентом…

Я напрягся. Неужели мои опасения подтвердятся?

— Это… это мой отец, — выпалила она, глядя куда-то в сторону. — Он работает в администрации отеля. И он… ну… он периодически назначает меня ассистентом к богатым холостякам.

Пару секунд я переваривал эту информацию. Картина вырисовывалась прелюбопытная.

— Он надеется,