Еще в октябре 1950 года, будучи уже тяжело больным, он вновь, как, бы привычным воинским приказом превозмогая сопротивление собственного организма, записывает в дневнике обращенную к самому себе команду: «Вперед! За прозу!» Но на этот раз ответить на команду обычным флотским «Есть!» писателю помешали болезнь и смерть.

«Война» так и не была издана при жизни Всеволода Вишневского. Читатель смог познакомиться с романом-эпопеей лишь после его смерти, когда было впервые подготовлено к изданию собрание его сочинений..

Такова история работы над рукописью. Стоит еще вкратце проследить и то, как постепенно, год от года, на протяжении долгого времени работы над «Войною» изменялась и выкристаллизовывалась та-суть авторских замыслов, о которой писатель говорил в записи, приведенной вначале.

В 1931 году, когда Всеволод Вишневский набрасывал краткое предисловие к «Войне», он так определял свои творческие задачи:

«Эта книга не роман… Это эпический документ. Это опыт (художественно-пролетарской энциклопедии о войне) L Старые формы рушатся на наших глазах, — сколь бы великолепны ни были отдельные из них. Беря и критически перерабатывая пласты старых культур, форм, пролетариат творит новые, высшие.

Форма энциклопедической насыщенности наиболее отвечает многогранности, глубине, научной точности марксистского метода…»

1 После слов, заключенных Вишневским в скобки, видимо, с тем, чтобы впоследствии выразить ту же мысль при помощи более отчетливой формулировки, сделана позднейшая вставка, вписанная другими чернилами и датированная 14 октября 1935 года: «Это поэма (охватывающего типа!). Отдельные главы ее будут превращены в самостоятельные поэмы…»

Об энциклопедичности своей будущей книги Вишневский говорит во многих планах и разработках, относящихся к первому периоду работы над «Войной». Бесчисленные выписки, сделанные в тот же период из различных печатных изданий и архивных материалов, раскрывают широту и разносторонность его замысла. Мы находим тут и анализ годовых отчетов акционерного общества Путиловских заводов, и списки придворных чинов, помещавшиеся в издаваемых Сувориным ежегодных календарях, и цифру грузооборота российских железных дорог за 1913 год, и рекламные объявления, выписанные писателем из комплектов предвоенной «Нивы», и ссылки на журнальные статьи, в которых можно почерпнуть данные о численности автомобилей в русской армии летом 1914 года или о стоимости артиллерийских стрельб, произведенных в том же году на маневрах кораблей Балтийского флота. Многие из этих выписок нашли место на страницах «Войны», создавая действительно энциклопедическую по широте картину последнего периода существования Российской империи. Цифры, лаконически изложенные факты, даже перечни имен и должностей использованы Вишневским необычайно умело: они не только органически входят в ткань повествования, но и приобретают точную целеустремленность.

Но весь этот обширный книжный материал был привлечен лишь для того, чтобы расширить и подкрепить огромное количество фактов, почерпнутых им из собственного жизненного опыта.

В декабре 1914 года, мальчиком 14-ти лет, Вс. Вишневский убежал на фронт. Он вышагал всю первую империалистическую войну с с 1915 по 1917 год, прослужив разведчиком в лейб-гвардии Егерском полку. Воевать он закончил к 17-ти годам, имея звание ефрейтора, Георгиевский крест и две Георгиевские медали. Горький опыт окопной войны дал Вишневскому возможность познать душу русского народа. «Хлебнул полной мерой всего, что выпадало на долю русского солдата и матроса», — сказал Вишневский в одном из своих выступлений, рассказывая об этом периоде своей жизни!

«…Опыт соединения драмы, прозы и научных материалов», — так говорил о своей работе автор «Войны» в газете «Советское искусство» 9 февраля 1932 года. И это определение наиболее точно. В «Войне» действительно драматическое напряжение эпизодов сочетается с эпической широтою свободного прозаического повествования. И за этим стоит труд историка-марксиста, диалектически исследовавшего огромные пласты политических, экономических, статистических материалов, характеризующих время, о котором он рассказывает своему читателю.

Черновики «Войны» показывают, как последовательно и настойчиво добивался Всеволод Вишневский чистоты, ясности и строгости стиля. Он записал в мае 1933 года;

«Все время ищу решений, приемов для «Войны»… Несомненно то, что я постепенно отказываюсь от крайностей. Дело в том, что лучшие места «Войны» строги, просты. Хуже «затеи»… Надо все проверить, сделать ясным…»

Борьба за простоту стиля была неразрывно связана с укрупнением идейного замысла вещи. Многочисленные планы, сохранившиеся в архиве писателя и относящиеся к различным периодам работы, показывают, как раздвигались первоначальные сюжетные рамки.

Вот, например, запись, сделанная 27 октября 1930 года: «Возобновил работу над «Войной».

В «Im Westen Nichts Neues»[1]. Ремарка дана личная (с биологи-чески-психологической перегрузкой) трагедия группы окопников. Надо идти выше: дать социальную трагедию. В «Войне» я должен показать историю группы окопников с 1914 по 1918. Их нивелировку в окопах, их социальную дифференциацию»…

В ту пору и в драматургии Вишневского была очень сильной полемическая нота. Стремясь сказать новое, свое слово в искусстве, упорно отыскивая такие формы, какие, на его взгляд, оказались бы наиболее отвечающими новому социальному содержанию отображаемой искусством изменившейся (и продолжающей меняться) жизни общества, Всеволод Вишневский горячо спорил против комнатной камерности натуралистов, с одной стороны; против истерического копания в душе одиночки, к какому обращался мнимо новаторский послевоенный экспрессионизм, — с другой. В литературе он искал (на сцене ли, в кино или в прозе) той монументальной эпичности, какая смогла бы донести до читателя и зрителя ощущение подлинной эпичности реальных революционных событий. Отсюда и те литературно-полемические истоки, которые нетрудно заметить в приведенной записи первоначального замысла «Войны». Автор намеревался противопоставить свой роман индивидуалистическим, упадочным «окопным» романам, созданным на Западе обширной группой буржуазных писателей, вошедших в литературу после первой мировой войны и именовавших себя «потерянным поколением».

Воюя за туманные идеалы, смутно представляя себе, что после окончания войны «все должно измениться», это поколение писателей сочло себя «потерянным», духовно разбитым именно в результате того, что после Версаля оно вновь очутилось у знакомого разбитого корыта, в том же неправедно устроенном мире, в обстановке растущего цинизма, коррупции, жесточайшей борьбы за существование миллионов растоптанных человеческих жизней, где от газа, выпущенного из открытой кухонной горелки, погибало по своей воле куда больше изверившихся людей, чем гибло солдат от немецких ОВ на полях Бельгии и Франции в дни войны.

Поколение Вишневского в дни войны, из уст большевистских агитаторов и со страниц «Солдатской правды», восприняло великие и реально-осуществимые цели. Партия большевиков, гений Ленина облекли их идеалы в форму кристально ясных и беспредельно дорогих сердцу каждого трудящегося человека понятий. Октябрьская революция превратила эти высокие идеалы в реальность.

Характерно, что самые имена некоторых персонажей,