— Спасибо, Беркут. Снова должен буду, — сказал я по связи.

— Занеси в счёт, — хохотнул тот в ответ. — У меня тут краска поцарапана. И вообще, что за манеры, Волк? Заставляешь старика бегать за тебя.

Я позволил себе кривую усмешку. Угроза миновала. По крайней мере, эта. Я бросил взгляд на Лиланду. Она сидела в своем кресле, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки голубых пальцев. Но на её лице не было страха. Было… восхищение. Изумленное, почти детское восхищение этой смертельной игрой.

— Неплохая командная работа, капитан, — тихо сказала она.

— Мы просто хорошо знаем, кто из нас на что способен, — ответил я, снова поворачиваясь к панораме боя.

Сражение продолжалось. В центре, окруженный врагами, отбивался флагманский «Дредноут». Его бесчисленные орудия создавали вокруг него сплошную зону смерти. Но и по нему вели непрерывный огонь. На его броне то и дело вспыхивали взрывы.

Битва только входила в свою самую жестокую фазу.

И глядя на это море огня и стали, я понимал, что сегодня многим из нас предстоит остаться здесь навсегда, присоединившись к ржавым скелетам старых богов.

— Огонь по «Наковальне», — скомандовал я, заметив движущийся в нашу сторону тяжело вооружённый приземистый Дестро.

Хватило одной удачно выпущенной ракеты, чтобы превратить этого безумца в груду остывающего металлолома.

После мы уничтожили плотным огнём сразу два десятка треножников.

Дальше нам навстречу выехали механоиды более совершенно типа, чем уже подбитый.

Краткий миг торжества растворился в новом грохоте орудий так же быстро, как капля дождя на раскаленном металле. Долина Смерти не давала передышек. Она лишь меняла способы убийства.

Но потом… что-то изменилось…

— Они отступают! — голос оператора радара был полон неуверенного оптимизма. — Основная линия Конфедерации пятится!

Я всмотрелся в тактический дисплей. И правда, красные иконки, обозначавшие их тяжелые и средние Волоты, медленно откатывались назад. Но в этом не было паники разгромленной армии. Это было упорядоченное, почти элегантное отступление. Слишком правильное. Словно дирижёр уводил со сцены оркестр, чтобы дать дорогу солисту.

— Это не отступление, — пробормотал я. — Это смена акцентов. Всем системам ПВО — максимальная готовность. Операторы дальнего обнаружения, мне нужен полный спектральный анализ. Ищите всё, что движется. Даже если оно размером с денежный пульт.

— Капитан, в их действиях есть логика, — подала голос Лиланда. — Они несут потери. Отход — разумная тактика.

— В этой долине нет места для разума, госпожа посол. Только для инстинктов. И мой инстинкт орёт, что нас сейчас будут бить. Больно.

И я не ошибся.

Не успела Лиланда сформулировать свой следующий аргумент, как эфир взорвался.

— Капитан! Множественные контакты! — закричал оператор. — Тысячи! Нет… Десятки тысяч мелких, высокоскоростных объектов! Идут с их тылов, проходят сквозь их отступающие порядки!

На главном экране появилась, жуткая новая картина. Из-за красной линии отступающих Волотов хлынул настоящий рой. Мелкие, едва различимые точки, двигающиеся с невероятной скоростью. Они не летели по воздуху, они неслись над самой землей, используя неровности ландшафта и остовы павших гигантов как укрытие.

— Что это, черт возьми? — прошипел мой штурман, вцепившись в рычаги.

— Это их последний довод, — ответил я, чувствуя, как по венам вместо крови потёк жидкий азот. — «Термиты». Непилотируемые бомбы, роботы-прыгуны.

Это были не просто дроны. Это были маленькие машины уничтожения, созданные с одной-единственной целью — донести до мишени мощный кумулятивный заряд и взорваться. Дешевые, быстрые, почти лишенные брони, но с боеголовкой, способной прожечь корпус даже такого монстра, как мой «Антеро». Конфедераты пожертвовали кучей бюджетных денег ради скорости и смертоносного укуса.

В эфире раздался властный голос генерала Златоустова с флагманского «Дредноута»:

— Активировать ЭМИ-излучатели! Подавить рой! Полная мощность!

Над гигантской спиной «Дредноута» раскрылись лепестки антенн, ударил невидимый импульс. На мгновение помехи забили все экраны. Но я уже видел данные спектрального анализа, выведенные в отдельное окно. На схеме одного из прыгунов, повреждённого шальным осколком, высветилась структура его корпуса: «Композит Фарадей-Кевлар».

Лёгкий полимер, в структуру которого вплетена микроскопическая сетка из графена. Эта сетка действует как экран, улавливая и распределяя электромагнитный импульс по всей поверхности брони. Специальные заземляющие контакты, интегрированные в конечности робота, мгновенно сбрасывают накопленный заряд в землю или рассеивают его в виде тепла через радиаторы.

А значит, наше ЭМИ…

— Не сработает, — выдохнул я. — Генерал, их броня экранирована! Импульс сожжёт только тех, у кого уже есть физические повреждения сетки!

Но моё сообщение уже ничего не могло изменить.

— Техники! — рявкнул я по внутренней связи. — Протоколы управления роем! Попытайтесь перехватить контроль! Живо!

Ответ пришел почти мгновенно, полный отчаяния:

— Капитан, тут многоуровневое шифрование! Нам нужно несколько часов, а не секунд! Это невозможно!

Их было так много, что наши системы ПВО сходили с ума. Зенитный купол «Эгида» работал на пределе, его автоматические орудия строчили без умолку, выплевывая тонны раскаленного металла, но это было всё равно что пытаться вычерпать океан наперстком. На каждого сбитого прыгуна приходилось десять новых, скользящих в тени своих павших собратьев.

Рой не атаковал хаотично.

Он двигался разумно, как стая волков. Он разделился на несколько потоков, и каждый устремился к своей цели. К самым крупным и важным машинам в нашем строю. К «Гиппо». К моему «Антеро». И самый плотный, самый жуткий поток нёсся к флагманскому «Дредноуту». К Императору.

— Златоустов! Всем капитанам! Рой идёт на флагман! — заорал я в канал связи, но мой голос потонул в какофонии криков, взрывов и предсмертных воплей операторов, чьи машины разрывало на части.

Я видел, как они добрались до одного из последних уцелевших «Шипохвостов». Как начали ползти по его массивным ногам-колоннам, будто муравьи по ветвям. Затем грянули взрывы, и в нашем строю стало на одну машину меньше.

Потом настала очередь Бегемота. Десяток «Термитов» облепили его гиппопотама, словно мухи. Один из них сумел прорваться сквозь заградительный огонь и врезался в основание главной башни. Взрыв был не оглушительным, а каким-то глухим, внутренним. Словно что-то лопнуло внутри гиганта. Башня с чудовищным спаренным орудием «Тор» накренилась и медленно, почти лениво, сползла с корпуса, как съезжающая шляпа.

«Гиппо» ослеп и оглох, превратившись в беспомощную гору металла, которую тут же начали добивать остальные «Термиты».

— Капитан, они прут на нас! — доложил оператор