— Огонь по вражескому Волоту! — скомандовал я.

Дюжина ракет класса «земля-земля» устремилась к цели.

«Ринотавр» даже не сбавил ход.

Это было чудовищное зрелище. Тысячи тонн стали врезались в тысячи тонн стали. Раздался оглушительный скрежет, от которого могло заложить уши.

Карбид-титановый рог вошел в борт «Шипохвоста», как нож в масло.

Бронепластины-шипы разлетелись, словно картонные.

«Ринотавр» пробил броню и вошел в корпус почти на треть длины рога. «Шипохвост» дёрнулся в последней агонии, его системы закоротило, и он тяжело, с грохотом, начал заваливаться на бок, увлекая за собой застрявшего в нём таранщика.

— Он его распорол… — выдохнула Лиланда, впервые за всё время боя показав хоть какие-то эмоции.

«Ринотавр» взревел двигателями, пытаясь вырваться из смертельных объятий умирающего гиганта. Он потерял скорость, его борта оказались открыты.

Идеальная мишень.

— Бегемот, готов? — спросил я, переключаясь на его канал.

— Всегда готов, — спокойно ответил Радомир.

— Цель — «Ринотавр». Главные калибры. По моей команде. Огонь!

«Антеро» в очередной раз содрогнулся всем своим двенадцатитысячетонным телом. Две 450-мм мортиры «Судный День» выплюнули два снаряда типа «Разрушитель». Почти одновременно с ними ударил «Тор» Бегемота.

Четыре огромных снаряда врезались в «Ринотавра» с двух сторон.

Это был не просто взрыв. Это было аннигиляция.

Броня «Ринотавра», способная выдержать любой одиночный удар, не выдержала концентрированного огня двух сверхтяжелых Волотов. Первый снаряд Бегемота сорвал ему одну из башен. Два моих «Разрушителя» попали в основание корпуса, расколов бронеплиты и вызвав детонацию боекомплекта. Четвертый снаряд завершил дело.

«Ринотавр» взорвался изнутри.

Взрыв был настолько мощным, что носорог дёрнулся и окончательно разорвал пополам несчастного «Шипохвоста». Две огромные, дымящиеся, искореженные груды металла остались на поле боя, как памятник собственной глупости и нашей огневой мощи.

— Ну вот, — вздохнул Бегемот в эфире. — А мог бы жить. Если бы не выпендривался.

— Хорошая работа, Радомир, — сказал я, переводя дух. — Но не расслабляемся. Они только начали выводить на поле своих тяжеловесов.

Я посмотрел на тактическую карту. Красных точек стало меньше, но оставшиеся были крупнее. Битва в Долине Смерти только начинала оправдывать своё название. Это была не просто бойня. Это была работа. Тяжелая, грязная, кровавая работа по перемалыванию стали и жизней. И мы были лучшими в этом деле.

— Капитан! Несколько быстрых целей на левом фланге! — заорал оператор радара. — Идут на обход, прямо по руслу высохшей реки! Идентификация… Четыре «Парда» модели «Тень-7»!

Черт. «Парды». Охотники. Быстрые, относительно тихие, вооруженные высокоточными ракетами. Идеальные убийцы для таких слонов, как мы. Они не будут вступать в лобовую перестрелку. Они зайдут с тыла и ударят по двигателям и гусеницам.

— Левые бортовые батареи, переключиться на сектор Дельта-4! Огонь на подавление! — скомандовал я. — Штурман, довернуть корпус на пять градусов влево! Дайте орудиям угол!

— Не успеваем, капитан! — доложил штурман. — Они слишком быстрые! Пока мы развернёмся, они уже будут у нас в корме!

Я ударил кулаком по подлокотнику. Он прав. «Антеро» поворачивается с грацией беременного бегемота.

— Беркут, — рявкнул я в канал связи. — У меня на хвосте стая кошек-переростков. Четыре «Парда» заходят с левого фланга. Нужна твоя помощь. Срочно.

Ответ пришел почти мгновенно, перекрываемый рёвом орудий и помехами.

— Уже иду, Волчонок! Я видел этих полосатых на радаре. Приготовься к шуму. И постарайся не пальнуть в меня ненароком!

— Просто сделай свою работу, старый ворчун!

— От такого же слышу! — хохотнул боевой товарищ.

Я снова повернулся к своим офицерам.

— Наводчик главного калибра! Цель — квадрат Гамма-9! Прямо перед «Пардами»! Зарядить «Разрушителями»! Огонь по готовности!

— Но там нет цели, капитан! — удивился наводчик.

— Цель — ландшафт! Выполнять!

Две мортиры снова заставили корпус содрогнуться. Я видел на тактическом дисплее, как две иконки снарядов летят по высокой дуге. Они упали не на «Пардов», а в сотне метров перед ними. Взрывы подняли в воздух тонны земли и обломков старых машин. Русло высохшей реки, по которому неслись охотники, превратилось в хаос из свежих воронок и искореженного металла.

Это их замедлило. Заставило маневрировать, обходя препятствия. Я выиграл несколько драгоценных минут.

— Штурман, видишь вон тот остов? — я ткнул пальцем в панорамный экран. Там, слева от нас, лежала гигантская туша Волота времен Первой Межконтинентальной, похожая на скелет кита. — Прижмись к нему. Используем как укрытие для левого борта.

«Антеро» медленно пополз к стальному трупу. И в этот момент на сцене появился Беркут.

Его «Мехатиран-27» выскочил из-за холма, словно первобытный бог ярости.

Он не шёл, он бежал с полыхающими за спиной турбинами, сотрясая землю. Его гироскопы работали на пределе, балансируя многотонную тушу. Он несся прямо наперерез «Пардам».

— Получайте, котята! — голос Беркута в эфире был полон дикого, первобытного восторга.

«Челюсти Тирана» — спаренная 203-мм гаубица в «голове» его машины — выплюнула два снаряда. Один из «Пардов», не успев увернуться, озарился огненным шаром. Его собратья тут же рассредоточились и открыли ответный огонь. Ракеты «Рывок-М» устремились к «Мехатирану».

Беркут был не только психом, но и гениальным пилотом.

Он заставил своего двуногого гиганта резко присесть, почти упасть на одно колено, пропуская большую часть ракет над головой. Одновременно его пушки «Коготь» в коротких руках-манипуляторах вели огонь по оставшимся «Пардам».

Один из охотников, самый наглый, решил проскочить мимо и всё-таки добраться до нас. Он пронесся рядом с «Мехатираном», стреляя на ходу. Беркут взревел от ярости. Он не стал разворачивать на него орудия. Вместо этого он сделал то, чего не сделает ни один здравомыслящий пилот. Он ударил хвостом.

Длинный хвост-противовес его машины, массивный кусок бронированной стали, со свистом рассек воздух и врезался в борт «Парда». Раздался чудовищный скрежет. Изящный охотник кувыркнулся в воздухе, как сбитая кегля, и рухнул на землю. Слаженный залп из орудий «Мехатирана» уже не позволил ему подняться.

Последний «Пард», видя, что дело дрянь, попытался отступить. Но было поздно. Мой «Антеро» уже вышел на удобную позицию, и бортовые орудия получили нужный угол для стрельбы.

— Левый борт, огонь по последней цели!

Дюжина 152-мм орудий ударила одновременно. От дружно грянувших по важнейшим узлам взрывов, кошак завалился на бок, все его бортовые системы вырубились — только лапы ещё слегка подёргивались, как у настоящего умирающего зверя. «Пард» превратился в сотни тон покорёженного металла с быстро рассеивающимся облаком дыма.