На самом деле сила вампиров всегда одинакова. Просто чем старше те становились, тем лучше учились её контролировать и пользоваться. Именно поэтому Йонатан Корносский не расставался со специальным артефактом, а Цассаре не дозволялось снять свои зачарованные браслеты. И именно поэтому шаман орков не смог её развоплотить.

Просто потому что Цассара, скорее всего, была настолько стара, что не будь на ней браслетов, то… Арди даже думать про это не хотел. В равной степени, как не собирался выяснить какой силой требовалось обладать, чтобы надеть на Цассару браслеты.

— Мы бы знали о таком вампире, махина. Так что… — Милар осекся, а Мариандат не очень приятно улыбнулся, демонстрируя единственную деталь, отличавшуюся во внешности простых людей и гигантов.

Зубы последних выглядели не как у людей, а скорее как у рыб. Ромбовидные, заостренные, они смыкались плотным замком.

— Он не зарегистрирован в Черном Доме и не носит ваших ошейников, Плащ, — подтвердил догадку гигант. — И это все, что нам удалось выяснить.

— Что, неужели люди Святого Эорда испугались немертвого?

Усмешка гиганта стала еще шире. Он провел пальцами по правому предплечью, демонстрируя глубокие шрамы.

— Эти следы оставила Цассара, Плащ. Слышал о такой?

— Слышал…

— Ха, — хмыкнул Мариандат. — Мир действительно маленький.

Дин едва слышно прошептал:

— Для гигантов с ограми вообще все маленькое…

— Так вот, Плащ, если бы ты хоть раз дрался с вампиром, с настоящим, древним вампиром, то не говорил бы таких глупостей, — Мариандат завернул рукав обратно. — Я не стану рисковать жизнями своих людей.

— А ты уверен, что не рискуешь ими сейчас? — Милар, так же как и Урский, отодвинул край куртки.

— Если бы вы хотели что-то сделать, Плащ, то уже бы сделали. И что-то я не слышу канонады, заклинаний и шума ваших двигателей, — гигант скучающе подпер голову кулаком. — Вы приехали вчетвером. А значит хотите говорить. Вот мы и разговариваем. По моей доброй на то воле.

— Не забывайся, громадина, — Милар постучал костяшками по столу. — Мы бы говорили в любом случае. Хотел бы ты того или нет. Потому что стоит тебе сделать неверный шаг и здесь действительно…

— Действительно или нет, — перебил Мариандат небрежно отмахиваясь от слов, сродни тому, как отмахиваются от назойливых слов. — Я помню Черный Дом совсем другим, человек. Еще пятьдесят лет назад вы бы сровняли все здесь с землей, а мы с моими друзьями сидели бы в цепях и кандалах в ваших подземельях. Но то время, я так понимаю, прошло.

— Рискнешь проверить?

Какое-то время Милар с Мариандатом смотрели друг другу в глаза. Арди слышал, как мерно и спокойно, громоподобно бьется сердце гиганта. Тот не испытывал и толики страха. Что не удивительно.

Совсем не удивительно.

Но сердце Милара несмотря на то, что его звук приходилось постараться различить, билось в равной степени невозмутимо. Капитан Пнев не боялся громадного собеседника, способного мгновенно лишить его жизни.

И Мариандат это видел.

— Я слышал о тебе, капитан Пнев, — выдохнул гигант. — Улица тебя уважает. Уважаю и я. Поэтому поделюсь…

— Разговор закончен, — прозвучал скрипучий, не очень приятный голос.

Панель, о которую все это время опирался юноша, отъехала в сторону и изнутри, опираясь на трость, согнувшись в три погибели, вышел старик. Ему явно не помешала бы помощь крепкой руки, поддержавшей бы почти лишившиеся сил ноги, но Эорд (а никаких сомнений в том, кто этот старик, не возникало) отказался бы. Несмотря на седые волосы и покрывшуюся пятнами кожу; дряблую кожу, свисавшую складками со скул; впалые глаза, под которыми можно было спрятать несколько горьких воспоминаний прошлого, что старик, видимо, и делал; Эорд выглядел тем человеком, тело которого уже давно стремилось в землю, но дух оставался крепким и несломленным.

Он носил просторный кафтан — одежду, типичную для пустыни Зафиры. Но не потому, что имел какое-то отношение к Восточному материку, просто только этот кафтан он мог надеть самостоятельно и без чужой помощи.

Семьдесят лет. Глубокая старость для человека. Впрочем, еще век назад, люди не доживали и до шестидесяти. А во время Галеса, старцами считались сорокалетние. Так что кто знает — может быть в будущем люди смогут отодвинуть срок встречи с Вечными Ангелами еще дальше.

— Эорд…

— Мне нет до тебя никакого дела, мальчишка, — отмахнулся от Милара старик. — Вы приехали сюда ничего заранее не обговорив, не обсудив и теперь вся Шестерка будет думать, что порт ведет с вами дела. Вы нас подставили!

Арди слышал от Аркара, что Эорд не просто так отошел от дел. Он и раньше был несгибаемым человеком, а с возрастом его упрямство достигла своего апогея. А упрямство, вкупе с пострадавшей памятью и уставшим разумом, не самое лучшее соседство.

Эорд все еще жил теми мерками, к которым привыкло его изношенное тело еще сорок лет тому назад. По мнению старика, дела надо было « делать как раньше», а сам он « еще заткнет за пояс этого выскочку Бельского».

Стоило ли упоминать, что именно у Эорда почти двадцать лет назад, тогда еще молодой Артур Бельской, забрал негласный титул «Короля Преступного Мира Метрополии».

— Никто никого не подставлял, старик. Уймись.

— Умись? Уймись! — Эорд грянул тростью о пол… ну или попытался грянуть. Вышло так себе. Та соскользнула и задребезжала не настроенной струной. — Не зря я вернулся сюда из своего дома… стоило только показать слабость, как сразу налетели стервятники. И даже если бы мы и были причастны к Малой… кха-кха-кха… — Эорд сплюнул на пол желтоватой слюной. — … Вироэйре, то от нас бы вы ничего не узнали. Так всем и передайте. Порт не сотрудничает с Короной! Никогда такого не было и не будет. Мы порядочные воры.

Мариандат посмотрел на Милара и украдкой повел пальцами по воздуху, что можно было воспринимать по-разному.

Арди задумался было почему порт не сменит своего лидера, учитывая, что Эорд уже явно больше не походил на данную роль, а затем, внезапно, понял, что им банально не позволят. Ни Черный Дом, ни Конклав. Потому что если гигант встанет во главе рекетиров Гильдии Портовых Рабочих, то, получается, что Конклав будет иметь одну треть в Шестерке. А это никому не надо. Тем более — самим Первородным.

Смысл им вешать себе на грудь мишень, на