Махир вел самыми темными из улиц Факса. Ночной город не спал. То и дело попадались либерские патрули: трясли оружием ликторы, окрикивали прохожих стражники-кустодии. Амаль готовился к худшему. Махир покинул гостевой дом, как только узнал об убийствах. Оставалось надеяться, Гасик сделает все возможное, чтобы противостоять любому нападению.

По сведениям Махира, послы аль-Масдара и аль-Васада были убиты в одном из питейных заведений, где они коротали вечер вопреки всем соображениям безопасности.

— Идиоты, — выругался Амаль, когда узнал об этом. — Расслабились, стоило обменяться приветственными речами с доминусом.

— Возможно, у них имелись причины для встречи вне гостевых домов.

— Подозревали шпионов в собственных караванах?

Махир не ответил, а Амаль подумал о том, что и в его караване могут быть соглядатаи. Так или иначе, но в трагедии на этот раз было невозможно обвинить цтеков: убийства произошли в результате драки с либерскими аристократами. Благородные семьи не собирались прощать смерть своих отпрысков в аль-Джами. Вполне вероятно, та же участь ждала бы и Амаля, если бы не вмешательство оратора Тита. С каждым Оборотом в Факсе становилось все менее безопасно.

У гостевого дома собралась толпа с факелами. Стражники-кустодии сбились в кучу около входа, за их спинами виднелась огромная фигура Башира. Толпа требовала выдать альмаутов и поносила охранявших их либеров.

— Духи Пустыни, дело дрянь, — чертыхнулся Амаль. — Что теперь?

— Не помешала бы помощь оратора, — усмехнулся шпион.

— Не хочу это признавать, но я с тобой согласен.

Толпа продолжала наседать. Кустодии сдерживали ее, но они набирались из благородных семей, поэтому в любой момент могли повернуть оружие против альмаутов.

Сзади раздались шаги. Амаль обернулся. Отблески факелов сверкнули на занесенном для удара мече. Авал машинально вскинул правую руку. Металл зазвенел о металл. Перчатка едва заметно засветилась. Где-то слева сделал быстрый выпад Махир, нападавший отпрыгнул. Крикнул, обращая на себя внимание толпы:

— Пустынники! Здесь!

Толпа за спинами загудела. Амаль отразил новый удар, чувствуя силу, наполнившую правую руку. Из темноты выскочил еще один нападающий. Короткий либерский меч обрушился на Махира. Тот увернулся, отводя удар длинным изогнутым ножом. Сделал рывок вперед, ударил плечом, сбивая противника с ног.

Толпа приближалась, но среди ее криков Амаль отчетливо слышал зычный рев Башира и команды Гасика. Из окон гостевого дома посыпались стрелы. В толпе упало несколько либеров.

Правая рука Амаля, словно молот рванулась вперед, сминая череп нападавшего и разбрызгивая во все стороны кровь. Перчатка ожила. Авал лишь успевал подумать о движении, как понимал, что половина его уже совершилась.

Из темноты вынырнули еще двое. Ревущая, как раненый лев, толпа приближалась.

Где-то за спиной запела Амани. Раньше Амаль не слышал эту мелодию, но она напоминала ему о чем-то знакомом. О запахе финиковых пальм? О бьющем в лицо горячем пустынном ветре? И почему она поет, вместо того, чтобы спрятаться и не привлекать внимание?

Авал отбил очередной удар. Продолжая движение руки, впечатал нападавшего в землю. Рядом зарычал Махир. Его длинный нож забрал еще одну жизнь.

Видя, что альмауты осыпают толпу стрелами, кустодии развернулись и направили клинки на караванщиков. У входа в гостевой дом зазвенело оружие. Толпа приободрилась и поддержала действия стражников зычными криками.

Амаль тяжело дышал. Они разделались с четырьмя — ликторами, судя по одежде, — но приближалось еще человек тридцать. Обозленные лица в свете факелов похожи на перекошенные маски, в руках ножи и короткие мечи. Толпа просто сметет их в своей неуправляемой ярости.

— Чего ты ждешь? — шепнула на ухо Амани.

О чем это она? Амаль взглянул на Перчатку. Металлические пластины двигались, бугры то набухали, то сужались. Драгоценные камни излучали внутренний свет, недостаточный, чтобы выхватить из темноты дорогу, но вполне заметный.

— Используй ее, — снова услышал он голос танцовщицы.

Возможно, она права. Но планировал ли он принести в этот город разрушения? Почему вокруг все больше смертей? Может ли он остановить это? Прекратить сопротивление, сложить оружие и будь что будет…

Раздался новый рев Башира, который, похоже, находился на острие альмаутской атаки. Они рвутся к нему, своему авалу, чтобы спасти его. И сделают все, чтобы он жил. Но успеют ли?

Авал поднял правую руку, направив Перчатку на приближающуюся толпу. Улицу осветила яркая, слепящая вспышка. Наступила тишина.

* * *

Свет факелов выхватывал из темноты неясные тени. Испуганные лица детей, напряженные — женщин, сосредоточенные — мужчин. Они были похожи на маски. Неестественные и пугающие. Казались незнакомыми. Чуждыми. Словно и не принадлежали тем, кого Эрик знал с раннего детства.

Между домов прятались звери. Страшные. Трехрогие. С длинными зубами и огромными окровавленными когтями. Они словно пришли из ужасных снов и теперь наблюдали, выжидая, когда кто-нибудь из гуддаров зазевается, отобьется от своих. Тогда, уж конечно, несдобровать. Вцепятся, порвут на части, утащат в свои подземные норы.

В окнах мерещились темные силуэты с ножами и короткими мечами. Готовились напасть и могли сделать это в любое мгновение. Окружить беглецов, задавить массой, изрубить на куски, пока последний из гуддаров не будет повержен.

Эрик сжимал зубы, подскакивая от каждого шороха, и, если бы не рука Бьёрг, спокойно лежавшая в его ладони, словно не было никакой опасности, давно бы уже расплакался. Он видел, как Мия прижималась к матери и прятала лицо. Слышал, как Хло́ди, сын Хьюго, вскрикивал и ойкал каждый раз, когда раздавался скрип дверей. Чувствовал общее затаившееся напряжение, которое могло лопнуть в любую минуту.

За их спинами полыхало зарево пожаров. Верхушку Башни Чаши уже освещали первые лучи Вена и Солы. Невыспавшиеся и уставшие, они медленно продвигались вперед, дом за домом, улица за улицей. Их группа постепенно росла, и к ним прибавлялись все новые семьи. Удивительно, что до сих пор они не были обнаружены. Может быть… Может быть, они смогут проскочить? Смогут вырваться из цепких объятий Патеры? Скрыться в лесах и постепенно пробраться к Серым горам, к Бьёрнстаду, к Вольным гуддарским княжествам? Там они начнут новую жизнь, забудут об ужасах вчерашнего дня и сегодняшней ночи.

Так беглецы добрались до городских ворот. Замерли, увидев впереди кустодиев. Отец и еще несколько взрослых мужчин отделились от общей группы и пошли на переговоры. Кустодии не подчинялись Культам напрямую, и была надежда, что их могут пропустить. Взрослые шептались о взятке и тайком передавали отцу Эрика свои сбережения. Казалось, это может сработать.

Переговоры продлились недолго. Мужчины