— Не нужно ничего объяснять, Эрик, — остановил он мальчика, как только тот решил открыть рот. — Этот день должен был наступить. Времена меняются. Прежней жизни больше не будет. Хорошо, что ты не один. Я ждал… вас обоих.

— Это Бьёрг…

— Славно. Рад познакомиться, Бьёрг.

Отец улыбнулся. В глазах смешались радость и тоска.

— Я помню тебя, Герхард, — сказала неожиданно Бьёрг. — Тебе передают привет и еще это…

Девочка встала на цыпочки, дотянулась рукой до щеки отца и медленно провела по ней пальцами.

— Последний раз, — шепнула она. — Ее больше не будет, Герхард, тебе нужно это принять.

— Да. Я знаю.

В глазах отца застыли слезы.

* * *

Весь день они следовали за войском в обозе. Дэмин и Сяомин наотрез отказались обогнать армию, и Цзиньлуну пришлось уступить. Впрочем, его вполне устраивало уже то, что они двигались в нужном направлении. Вокруг колосились непривычные глазу рожь и пшеница. Между полями ютились небольшие либерские деревни. Большинство жителей при виде армии разбегались, кое-кто, однако, примкнул к легионерам Гнея Пинария, рассчитывая то ли на добычу, то ли на благосклонность Триумвирата Свободных Земель Семиградья. О нем теперь шептались все.

К Кадуцию приехали под вечер. Ничего подобного ни Дэмин, ни Сяомин прежде не видели. Города Империи были большими, но города Семиградья — огромными. От горизонта до горизонта тянулись городские стены, а Башня Жезла вздымалась так высоко, что приходилось запрокидывать голову, чтобы взглянуть на ее вершину. Войско начало деловито устраивать лагерь. Росли палатки, зажигались костры. Сновали взад-вперед пешие и конные воины.

— Похоже, здесь далеко не все силы, которые собрал Кайан, — высказал Дэмин общую мысль. Около Стены армия Империи действительно выглядела больше.

— На все нужно время, — ответил Цзиньлун. — Думаю, это авангард, а остальное войско прибудет позже.

Они устроились на опушке леса, на склоне холма. Отсюда отлично просматривался кайанский лагерь и ровное поле, раскинувшееся до самых городских стен. Стены выглядели неприступными. Их подпирали массивные бастионы, усеянные рядами узких бойниц, из которых защитники могли вести фланговый обстрел. Два самых крупных бастиона образовывали воротную группу. С внешней стороны к стенам примыкал широкий ров.

— Как думаешь, они собираются брать город штурмом? — спросил Дэмин.

— Сложно сказать. Можно ли вообще взять такой город штурмом?

— Не похоже на то. Мне казалось, что мы двигались за большим войском. Но город… Он несравнимо бо́льший.

— И красивый, — вставила Сяомин. Весь день она завороженно наблюдала, как все быстрее росла на горизонте Башня Жезла, теперь ставшая настолько огромной, что казалась нереальной. — Я рада, что мы все-таки здесь. Увидеть подобное стоит того, чтобы пережить какие-то испытания.

— Смотрите-ка, а это что? — Цзиньлун показал рукой куда-то вдаль. — Еще одна армия? Тот самый легион Железного Аиста?

Со стороны Патеры из-за холмов действительно начали появляться колонны. Мелькали флаги, раздавались сигналы труб и рогов. Навстречу колоннам от лагеря выехало несколько всадников. Их фигурки быстро удалялись и, наконец, слились с приближающимися отрядами.

— Наверное, это трибун Гней, — предположил Цзиньлун. — Дел у него сегодня с избытком. Славный малый, скажу я вам. Думаю, еще немного и мы вполне бы могли подружиться.

Эти слова немного разрядили обстановку. Дэмин продолжал хмуриться, но Сяомин улыбнулась, предложив оставить раздумья на потом и поужинать. Гао и Сяо заканчивали Третий Оборот. Завеса полыхала синими и красными сполохами. Рядом с первым лагерем рос второй. Повсюду горели костры. Тем ярче, чем темнее становилось вокруг.

Путники заканчивали ужинать, когда из темноты выступило несколько либеров. В одном из них Цзиньлун признал трибуна Гнея.

— О, вы здесь? — улыбнулся мечник. — Надо же. А мы было думали, что вы проведете ночь вместе со своими.

— Я искал вас.

— Нас? Зачем же?

— Завтра я выезжаю в Патеру. Помнится, вы хотели посетить учителя. Мы можем поехать вместе.

— Заманчивое предложение. Но я удивлен. Зачем вам это? Похоже, и без того дел не мало.

— Я получил указания на ваш счет.

— Указания?

— Да. Ваш учитель ожидал, что вы появитесь в Семиградье. Мой брат передал мне инструкции.

— Кто же он?

— Триумвир Кастор Пинарий, префект Патеры, один из могущественнейших людей Свободных Земель, верный союзник Кайана.

— Вы так уверенно говорите о Свободных Землях, будто их существование уже свершившийся факт.

— Вы правы. Мы долго готовились. Слишком долго, чтобы сейчас что-то могло пойти не так. Мой брат — один из величайших политиков, которых я знаю. Предлагаю вам ехать с нами. Сейчас на дорогах неспокойно. Боюсь, как бы ни хотели мы этого избежать, на некоторое время в Семиградье воцарится хаос. Вылезут из своих нор бандиты, появятся мародеры, соберут кровавую жатву Ордена. Это неизбежное зло, которое всегда сопутствует войне. Но чтобы создать что-то новое, нужно разрушить старое. И тогда Семиградье возродится, словно феникс, сбросив оковы Культов. Это будет новый мир и новое общество, в котором не будет зла и несправедливости, в котором власть будет по праву принадлежать народу.

— Возможно ли устроить мир так, чтобы власть принадлежала народу? — усомнился Цзиньлун.

— Мой брат считает, что возможно. В истории либеров такие времена бывали.

Наступила тишина. Трибун верил в то, что говорил. Отблески пламени играли на доспехах. Порыв ветра поднял над землей бардовый плащ. Лицо осветилось. Глаза словно глядели в будущее, предугадывая за текущими событиями рождение новой реальности.

— Быть может завтра многим покажется, что наступает конец мира, конец времени, конец всего, что мы знали. Но я уверен, если мы будем достаточно сильны, то преодолеем это и сможем вступить в следующий день обновленными.

— Что ж, звучит неплохо, — хмыкнул Цзиньлун, стараясь скрыть сарказм. — Думаю, что если мы поедем с вами, то услышим еще множество замечательных речей и гораздо лучше разберемся в том, как можно доверить власть народу. Так что я за.

* * *

Сон или явь. Что отличает одно от другого? Амаль часто задавался этим вопросом. Бывали воспоминания, которые казались расплывчатыми и туманными, словно позабытыми и вновь обретенными. Бывали сны настолько реальные, что сознание отказывалось принимать их за выдумку. Что если он просто спал?

Что могла делать здесь танцовщица из аль-Джами? Какие дороги привели ее в Семиградье? Зачем она искала его? Ни на один из вопросов ответа не было. Он протянул руку и дотронулся до девушки, словно рассчитывая, что от этого прикосновения