Он ждал от себя какого-то решения, озарения, идеи, которая бы подсказала, что делать дальше. Но в голове было пусто.

Наконец, авал присел, чтобы отдохнуть. Азрах и Асфара начинали Третий Оборот, их косые лучи оставляли длинные тени. Навалилась усталость последних дней. Он закрыл глаза и понял, что невыносимо хочет спать, что устал от потрясений и ему необходимо выдохнуть. В который раз Амаль погрузился в воспоминания.

«Буду ждать», — услышал он слова Инас, сказанные в день их последней встречи. «Буду ждать», — повторил он за ней тогда. Изменилось ли что-то с тех пор? Она по-прежнему в мыслях, но сможет ли он признаться в случившемся? Должен ли признаваться? Амаль представил ее лицо. Оно казалось таким родным и знакомым. День за днем Инас освещала его жизнь улыбкой и словами поддержки. Пониманием. Поймет ли теперь, если сам он запутался в собственных поступках?

Что-то мелькнуло перед опущенными веками. Какая-то тень, неясный силуэт. Он открыл глаза.

Перед ним стояла Амани.

— Я искала тебя, — сказала она тихо.

Интерлюдия 3

Когда тебе пятьдесят, ты не хочешь видеть кровь.

Кажется, что уже не замечаешь ее, но сны все чаще напоминают о том, кто ты есть. Теперь уже не только сны. Слышишь его постоянно. Он зовет себя Наблюдателем и хочет, чтобы ты прекратил насилие. Не твое личное. Общее. Безумие, охватившее мир, в тот момент, когда его скрыла Завеса.

Мир должен переродиться, а для этого умереть. Только так можно вернуть то, что было утеряно когда-то. То, что у них забрали фальшивые боги. Магна и Моди. Сол и Вена. Гао и Сяо. Азрах и Асфара. У них множество имен, но именно они отобрали счастливую жизнь. Без крови, насилия, принуждения.

Быть легатом не просто. Вчера приказали убить детей. Команда пришла сверху. Консул решил, что так будет лучше. Может быть, но ты с этим не согласен.

Когда тебе пятьдесят, ты выбираешь свой путь.

Часть IV. Башни

Глава 10. Конец времен

Патеру окутал смог. Где-то вдалеке виднелись огни пожаров. Двери кабаков закрылись, витрины лавок спрятались за плотными шторами. Испуганные жители выглядывали из окон, с тревогой закрывали ставни. Редкие прохожие торопились поскорее покинуть улицы. Кажется, никто не понимал, что происходит.

Эрик и Бьёрг бежали домой. Мальчик запыхался и тяжело дышал. Ему больше не казалось, что покинуть поместье Пинариев — хорошая мысль. Однако идея была его, поэтому и жаловаться не на кого.

Родной город внезапно изменился до неузнаваемости. Из привычного и безопасного места превратился в ночной кошмар. Эрик уже не раз ущипнул себя за руку, но сон никак не заканчивался. Приходилось признать, что мир вокруг реален и погружен в какое-то совершенно новое, неизвестное доселе состояние, к которому еще предстояло привыкнуть.

Бьёрг была невозмутима. Держалась рядом и уверенно показывала дорогу. Ее присутствие успокаивало. Будь он сейчас один, давно бы уже расплакался, забился в самый темный угол и боялся бы даже пошевелиться. Изменился не только город, изменились и его жители. На него смотрели со злобой, словно это он виноват во всем, что происходило вокруг.

Одну из улиц перегородили повозки. Рядом стояли кустодии в полном вооружении. Тяжелые щиты, шлемы, закрывающие лица. Бьёрг схватила Эрика за руку и потащила в просвет между домами. Шепнула на ухо:

— Обойдем.

Их заметили, но преследовать не стали: кому интересно гоняться за детьми?

Когда богатые поместья сменились обычными домами, они заприметили группу аколитов в сопровождении служителей более высокого ранга. Аколиты грубо вытаскивали на улицу семью гуддаров. Плакали в страхе дети, что-то кричала женщина, мужчина с выкрученными руками сыпал проклятья. Толстый целлит с размаху ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Гуддар попытался вырваться, но оказался на земле. Трое аколитов осыпали его ударами коротких дубинок. Мужчина скорчился и замолк.

— Пойдем, — потянула опешившего Эрика Бьёрг. — Ты не сможешь помочь. Сейчас — нет.

Они снова скрылись в переулке. У Эрика все-таки выступили слезы.

— Почему они это делают? — дрожащим голосом выдавил он.

— Потому что могут, — коротко ответила девочка. — Соберись. Нужно добраться до твоей семьи, ты сам говорил.

Его семья. Что с ними сейчас? Он не может помочь здесь, сможет ли помочь там? Во всяком случае нужно сделать все, чтобы попытаться. Эрик утер лицо краем рубахи.

— Ты права, побежали. Показывай дорогу.

Они вновь помчались по улицам. Мелькали дома и кварталы, зарево пожаров становилось все ближе. В воздухе запахло гарью. То и дело попадались отряды культистов и стражников-кустодиев. Из-за дыма было трудно дышать. Темнело — заканчивался Третий Оборот. Несколько раз мимо проносились деканы и оруженосцы на огромных боевых лошадях. В одном месте они ударили в строй перегородивших дорогу гуддаров, вооруженных кто чем. Боевые кони врезались в толпу, тела полетели в разные стороны. Эрик вскрикнул. Бьёрг зажала его рот ладонью и потянула в тень. Убегая, они слышали стоны и крики раненых, топот копыт и звон оружия.

Мир Эрика рушился, а сам он спотыкался и падал. Девочка подхватывала его, заставляла двигаться дальше. В районе рыночной площади они увидели первые горящие дома. Из окон валил дым и языки пламени. Внизу стояли аколиты и оруженосцы. Оратор размахивал чащей.

— День настал! Очистим Патеру от неверных! Гуддары много лет водили нас за нос. Улыбались в глаза, а сами плели заговоры. Жгите! Пускай горят их грязные дома. Грядет очищение! Возмездие! Правда на нашей стороне!

Голос оратора звенел в ушах. Чаша в руках культиста отражала заходящие лучи Светил, слепила глаза, а Бьёрг уже тащила дальше.

Наконец, они добрались до дома. Эрик боялся увидеть пожар, но вокруг было тихо. Все словно замерло. Приготовилось к худшему. Но худшее пока не наступило.

Он громко постучал в плотно закрытую дверь. Отворил отец. Без единого вопроса впустил обоих. Обнял сына. Положил руку на плечо Бьёрг. Лицо