Я соглашаюсь на осмотр на гинекологическом кресле. У врача не только мягкий, располагающий голос, но и чуткие, нежные руки. Наталья Владимировна разговаривает все время, пока производит осмотр, интересуется моими ощущениями. Берет мазок, рассказывает, для чего это нужно.

— Одевайтесь, — отходит к раковине, снимает перчатки. Я слезаю с очень удобного кресла, быстро привожу себя в порядок. — Визуально все хорошо, сейчас пойдем в кабинет УЗИ, посмотрим, в каком состоянии у вас органы малого таза.

Ахмед стоит чуть в стороне, разговаривает с главврачом, провожает меня взглядом, улыбкой даю понять, что все хорошо.

На одном яичнике находят небольшую кисту, все остальное для меня не совсем понятно, но я понимаю, что есть какие-то проблемы.

— Марина, не надо переживать, — произносит Наталья Владимировна. Меня выдает участившееся дыхание. — Есть небольшие отклонения, но все поправимо при правильном лечении, — стирает салфетками гель с низа живота.

— Я смогу родить? — я согласна на любое лечение, на любую операцию, если это даст результат.

— Марина, я не хочу обнадеживать вас раньше времени, — успокаивая мягким голосом. — Не знаю, какой диагноз вам поставили в больнице, поэтому хочу дождаться результатов всех анализов, но по полученным на этот момент данным я могу сказать, что все у нас должно получиться, — говорит Наталья Владимировна с улыбкой на губах...

Глава 39

Марина

Врач вроде и успокаивала, но ведь остались элементы недосказанности, которые вызывали тревогу. Мне дали надежду, но ощущение, что ее легко можно отнять. Вышла из кабинета. Ахмед ждал у двери, молча взглянув, поцеловал в висок.

— Подожди меня тут, — постучав в дверь, вошел в кабинет. Наталья Владимировна не станет скрывать правду от Арданова. Секунды казались вечностью, я словно стояла на оголенном электрическом кабеле. Сложно настраиваться на положительные мысли.

Из кабинета Ахмед вышел вместе с Натальей Владимировной. Прочитать хоть что-то по их лицам было невозможно. Врач спокоен, а Ахмед умел скрывать эмоции, как никто другой.

— Все хорошо, Марина, — произнес Арданов, когда мы остались одни. — Нет причин для переживаний, — твердым голосом, который вселял уверенность. — Выкидывай из головы все плохие мысли. Я не бросаюсь обещаниями. Ты родишь мне дочь. Такую же красивую, как ты, — он был абсолютно серьезен, а я впервые улыбнулась за последние несколько часов. Из глаз потекли слезы. Ну как их сдержать, когда к твоим ногам кладут весь мир? Для кого-то важны материальные ценности, но есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги. В браке с Ромой я многое переосмыслила в этой жизни: деньги не делают человека счастливым. — Ну и как это называется? — подходит вплотную, вытирает мои слезы. — Моя женщина не должна плакать.

— Даже от радости? — прижимаюсь лицом к теплым ладоням и целую их.

— Идем в машину, пока твое лицо не обветрилось на морозе, — достает из кармана платок, просушивает влажные щеки.

Открыв передо мной дверь, скидывает пальто, кладет его на заднее сиденье. Садясь за руль, включает музыку, которая тихо льется из динамиков. Закатывает рукава, заводит двигатель, выруливает с парковки. Мне нравится наблюдать за его уверенными четкими действиями, рассматривать красивые мужские руки, перевитые венами. У него красивое тренированное тело. Мышцы, не перекаченные с помощью стероидов, а именно прорисованные, вылепленные грамотными тренировками. Хотя без хорошей генетики тут тоже не обошлось. Такие мужчины, как Арданов, никогда не старятся, они словно изысканное дорогое вино — с годами становятся лишь дороже. В данном случае — интереснее.

— Заедем, пообедаем где-нибудь? — спрашивает Ахмед.

— Мне не хочется идти в ресторан, — у меня нет настроения идти в публичное место. Хочу после всех переживаний отдохнуть, приятно провести время.

— Значит закажем и поедим дома, — тянется к телефону, звонит в ресторан.

Ловлю себя на мысли, что не побоялась ему отказать. Рома, если что-то спрашивал, ждал только положительного ответа. Если я не хотела куда-нибудь с ним идти, я наступала себе на горло и шла собираться.

Забрав по дороге заказ из ресторана, мы приезжаем в квартиру Ахмеда. Он помогает мне снять верхнюю одежду.

Чувствую себя тут почти как дома. Нет смущения и неудобства. Мое женское начало каждой клеточкой тянется к этому невероятному мужчине. Мне не хочется оставаться ночами в детском доме, не хочется ехать к себе домой. Я каждую свободную минуту готова проводить с Ахмедом. Спать в его жарких объятиях, заниматься любовью...

— Мне нравится направление твоих мыслей, — в следующую секунду я оказываюсь прижатой к стене. Горячие ладони сжимают мои бедра, тянут юбку вверх. Губы впиваются в мой рот, я быстро уступаю, позволяю языку властвовать на моей территории. — Я готов пожертвовать обедом, а ты?

— А я уже обедала, — выдыхаю со стоном, потому что в этот самый момент он опустил голову и прикусил сосок через слои одежды. Скидывает с меня юбку, кофту...

Стою перед ним в одном белье, плавлюсь под его обжигающим возбужденным взглядом. Стена в коридоре наверняка прохладная, но я этого не чувствую.

— Ты уже мокрая? — спрашивает прямо в губы, а я сжимаю бедра. Стыдно признаться, что я так быстро возбудилась. Коленом раздвигает сомкнутые ноги. Глядя в глаза, скользит пальцами по внутренней стороне бедер, заставляет мое тело мелко дрожать. Отодвигает перешеек трусов, раздвигает нижние губки, скользит между ними пальцами. Ласкает, надавливает на клитор именно так, как мне нравится. Все это время он держит в плену мой взгляд.

— Ну и как мне растянуть прелюдию, когда ты уже влажная и горячая? — впивается в мои губы, проникая в меня двумя пальцами, начинает ими двигать, при этом большой палец остается на клиторе. Закусив губу, я закрываю глаза. Стянув резко чашки лифчика вниз, Арданов обводит кончиком языка сосок, всасывает его в рот...

— Ахмед... — тяну его имя со стоном. — Я-я-а-а... сейчас кончу, — кричу, дрожа в его руках.

— Давай, не сдерживай себя, — впивается в мои губы, свободной рукой сжимает сосок, покручивает его между пальцами. Вмиг разлетаюсь от ярких непередаваемых ощущений. Тело сокращается от