— Иди сюда, — говорит Глеб.

И я иду.

Делаю крохотный шаг и оказываюсь в его руках, которые сразу же обнимают жадно и бесцеремонно. Как свое.

Меня еще никто так не обнимал.

Мне хочется растаять в этих объятьях, хочется разреветься и одновременно хочется двинуть Глебу кулаком по носу. Все желания такие заманчивые, прямо не знаю, что выбрать.

За меня решает Глеб.

Он просто наклоняется ко мне и целует.

Его язык по-хозяйски скользит в мой рот, ладони уверенно ложатся на мою задницу, но не сминают грубо, а ласково поглаживают. И сам поцелуй не похож на тот бешеный и жадный, который был у нас совсем недавно на этой же кухне.

Теперь Глеб не торопится: он медленно и томительно прекрасно вылизывает мой рот, он со вкусом ласкает мои губы, слегка прихватывая нижнюю зубами, а потом зализывая укус. Одна его ладонь гладит меня по спине, а другая ложится на затылок, и от того, как его жесткие пальцы нежно перебирают пряди моих волос, меня начинает потряхивать от медленно нарастающего возбуждения.

— Прости, — интимно шепчет Глеб прямо в поцелуй. — Я сказал херню.

— Да, да, — бормочу я, потому что прекрасно понимаю, что сейчас услышу. — Ты все осознал, а на самом деле совсем не хотел меня обидеть.

— В том-то и дело, что хотел, — хмыкает Глеб, и я тут же в отместку щипаю его за руку со всей силы. Но он даже не вздрагивает, только целует меня в кончик носа и добавляет: — Но сейчас не хочу обижать.

— Только сейчас?

— Нет. Не только сейчас.

— А…

— Хватит болтать, принцесса.

Глеб закрывает мне рот поцелуем, а потом подхватывает на руки.

И у меня нет ни единого сомнения в том, куда он планирует меня нести.

Нет, не в спальню.

До спальни далеко. До спальни нужно преодолеть целую лестницу, и Глеб делает правильный выбор: проходит несколько шагов по коридору, ногой открывает дверь в мастерскую и опускает меня на диван. Там все еще лежит одеяло и смятая подушка, они едва уловимо пахнут Глебом, его древесно-пряным ароматом, и это хорошо.

Так хорошо.

Глеб накрывает меня своим телом и опять целует, теперь уже не так нежно и вдумчиво, а жадно. Уверенно.

Это не просто намек на продолжение, это буквально суровое уведомление в письменном виде. Типа уважаемая Елена Юрьевна, в ближайшее время у вас будет секс. Вне зависимости от вашего мнения по этому поводу.

Я едва заметно улыбаюсь, и Глеб сразу это чувствует. Отрывается от моих губ и хрипло спрашивает:

— Что?

— Ничего.

Он тяжело дышит, его широкая грудь вздымается, глаза черные, сумасшедшие, а штаны натянуты так, что я не удерживаюсь и провожу кончиками пальцев по внушительному бугру. Глеб уязвимо вздрагивает, я глажу еще раз, чувствуя, как меня накрывает диким, невозможным восторгом.

Я его хочу. И он меня хочет. Меня — вот такую. Без укладки, косметики, каблуков и подходящей одежды, которая правильно подает фигуру. Просто меня.

Это как вообще?

Я торопливо распутываю шнурок на его штанах, там узел, у меня не получается, и Глеб помогает мне.

Снимает штаны, отбрасывая их на пол, остается только в одних черных боксерах, которые так подчеркивают его напряженный член, что у меня сладкой судорогой пронзает низ живота.

Ох боже мой.

Боже, скорее. Скорее.

— Не торопись, принцесса, — шепчет Глеб низко, и от его голоса у меня мурашки пробегают по рукам. — Успеем.

Он задирает мою блузку, заводит руки за мою спину, умело щёлкает застежкой бюстгальтера, и осторожно высвобождает мою грудь, накрывая ее ладонями.

Глеб ласкает пальцами напряженные соски, я сначала кусаю губы от того, как остро ощущаются жесткие подушечки на нежной чувствительной коже, а потом вдруг понимаю: я же лежу бревном.

Просто лежу, пока Глеб занят мною.

Так нельзя. Так наш первый секс станет нашим последним сексом.

Я убираю его ладони, приподнимаюсь и пытаюсь забрать инициативу, но Глеб меня удерживает.

— Не дергайся. Что-то не так?

— Так.

— Не надо трогать грудь?

— Надо.

— А что тогда?

— Ну я же не могу просто так лежать!

— Почему?

— Я тогда буду… я буду как бревно! — вырывается у меня.

Глеб непонимающе хмурится.

— Откуда ты этой херни набралась, принцесса? При чем тут вообще это?

Я молчу.

Не буду же я ему говорить о том, что хочу сделать ему хорошо, хочу понравиться, а это непросто. Что везде пишут и говорят о том, какой яркой и интересной в постели должна быть женщина. Что надо стараться, чтобы мужчина не посчитал тебя фригидной.

Я ничего не говорю.

Но Глеб как будто это все равно каким-то образом понимает.

— Ложись, — мягко командует он. — Просто лежи. И только попробуй начать лезть и торопить меня.

— И что будет?

— Привяжу к кровати, — серьезно обещает Глеб.

— И надругаешься?

— Обязательно.

— Обещаешь?

Мы с ним смеемся вместе, и мне вдруг становится легко, словно развязался внутри какой-то узел.

Я даю Глебу себя раздеть и уже не напрягаюсь, когда он жадно ласкает меня. Я только прикрываю глаза и бесстыдно постанываю, когда горячий рот смыкается вокруг одного из сосков, а второй Глеб дразнит пальцами, посылая по моему телу короткие колючие вспышки удовольствия.

— Охуенная грудь, — шепчет он. — Красивая. И ты пиздецки красивая, принцесса.

— Да?

— Да.

— Правда?

— Правда.

Его губы скользят по моему животу, целуют ямочку пупка, дразнят влажными касаниями языка нежную кожу, а наглые руки Глеба уже стягивают с меня шорты и белье.

— Раздвинь свои красивые ножки, принцесса. — Он слегка прикусывает кожу на бедре, и я понимаю, что сейчас будет.

Не люблю это. Мне всегда неловко.

Как будто одолжение делают.