«Жора гораздо лучше, мне кажется. Потому что Жора снимает только то, что ему самому нравится. Андрей Першин много работал на телевидении, снимал развлекательные программы, новогодние „Огоньки“ и прочее. Андрей Першин — это телевизионный ремесленник. А Жора — принципиальный человек, который пытается отвечать за то, что он делает».

Поклонник советской комедийной классики и ее пытливый исследователь, Крыжовников в «Горько!» замахнулся на то, что до него не удавалось никому: создать новый тип комедии, который будет сопоставим в своей консолидирующей силе с фильмами Гайдая, Рязанова или особенно любимого режиссером Данелии, всегда балансировавшего между смешным и драматическим.

Место действия — берег Черного моря, Краснодарский край, курортный город Геленджик. Молодая пара, Рома (Егор Корешков) и Наташа (Юлия Александрова), решила пожениться. Его родители — простые люди, живущие в домике на берегу, мать домохозяйка, отец промышляет блеснами ручной работы, брат только что вышел из тюрьмы. Ее семья куда благополучнее: отчим, бывший десантник, работает в городской администрации, в квартире импортная люстра и изготовленный на заказ портрет матери в обличье придворной дамы.

Вопреки ожиданиям, линия разлома проходит не между двумя семьями, тут нет и тени конфликта Монтекки и Капулетти. Напротив, родители недоверчиво щурятся друг на друга лишь в первые пять минут, а потом легко находят общий язык и схожие ценности. Проблема в другом. Молодые — и особенно Наташа — хотят организовать свадьбу по-своему, современно, проведя ее на берегу моря и стилизовав под диснеевскую «Русалочку». По плану Рома, как прекрасный принц, на челне под алым парусом приплывет с обручальными кольцами к Наташе, дожидающейся его на берегу. Устроить недешевое празднество взялся оборотистый босс Наташи, которая трудится в газовой компании (Рома — журналист без заработков). А Борис Иванович, отчим Наташи, настаивает на свадьбе старомодной — дорого-богато, в ресторане «Золотой», с похищением и выкупом невесты, тамадой, танцами и хором казаков. Не в силах сопротивляться напору отчима, который еще и спонсирует молодых, Рома с Наташей решают провести две свадьбы. Увы, они еще и совпадают во времени: гулять придется дважды в один и тот же день.

Свою художественную задачу Крыжовников резюмировал во время съемок так (его цитировал портал «Кино-ТВ» в своем репортаже):

«Меня раздражает, что в современных комедиях наша страна выглядит как некая страна Гламурия, которая не имеет никакого отношения к России. Наши люди так себя не ведут, так не одеваются, так не шутят. Готовясь к съемкам, мы искали вдохновение не в глянцевых журналах, а скорее в роликах с ютьюба».

Невольно вспоминается «Любовь-морковь», как раз такой репортаж из страны Гламурии, начинающийся со свадьбы.

«Горько!» наполнено потрясающе колоритными типажами и выдающимися актерскими работами. Особенно хочется отметить Яна Цапника в роли отчима и Александра Паля — «откинувшегося» из тюрьмы брата Лехи, на чьей груди красуется татуировка с тремя богатырями; точнее, на конях восседают только Добрыня Никитич и Алеша Попович, так как Илья Муромец «отошел поссать». Участие Светлакова во второстепенной роли самого себя — приглашенного тамады «из телевизора» — становится добровольным испытанием: герои фильма Крыжовника обязаны быть органичнее узнаваемых масок из «Нашей Russia» (и Светлаков это испытание проходит).

Постановка обеих свадеб поражает знакомыми ситуациями, истерически смешными именно в силу неловкости. Это касается гардероба, меню, репертуара бесконечно звучащих в кадре и за кадром поп-песен. И если в ресторане Наташа с Ромой стыдятся поющих караоке родителей, помпезных тостов, идиотских розыгрышей и ритуалов, а особенно прибывших пьяной ватагой родственников из Туапсе (один немедленно отрывает голову у памятника и носится с ней до конца фильма), то ничуть не уютнее выглядит глянцевое гуляние со специально приглашенным начальством из Москвы, устроенное шефом. По мере увеличения количества выпитого, повышается и градус переживаний, к финалу доходящий до перестрелки и вооруженного штурма свадебной вечеринки ОМОНом (правоохранительные органы приняли всерьез глупую шутку о похищении Светлакова с целью выкупа).

Крыжовников не пытается адаптировать пространство своего фильма под условного городского европеизированного зрителя — напротив, наслаждается особенностями провинциальной жизни, где представления об эстетике радикально расходятся со столичными. Казалось бы, это чревато экзотизацией материала и персонажей, но этой ловушки режиссеру удается избежать двумя способами. Во-первых, вполне универсальна драматургическая структура с совмещением двух свадебных церемоний, отражающих поколенческую разницу. Во-вторых, остроумно и современно применен прием found footage: «Горько!» стилизовано под свадебную любительскую видеосъемку, которую ведет еще один брат жениха, иронично называемый Борисом Ивановичем «Спилбергом» или «Михалковым». Фильм Крыжовникова оказался понятен не одним только россиянам и жителям постсоветского пространства, но и иностранцам — а в Мексике даже сняли ремейк комедии.

Уникально благосклонны к «Горько!» оказались и российские критики. Обычно строгий Андрей Плахов из «Коммерсант-daily» писал:

«Поначалу кажется, что дело ограничится карикатурами: папаша невесты с солдафонскими замашками, простецкая мамаша-толстуха жениха и его брат-уголовник, чей пистолет в конце концов обязан выстрелить. Но фильм берет и практически всюду выдерживает правильную интонацию между сарказмом и снисхождением, иронией и нежностью. В нем нет затянутых сцен, монтаж энергичен, артисты играют самозабвенно, но режиссер их вовремя ограничивает рамками сюжета и времени. Даже появление Сергея Светлакова в качестве заезжей звезды на провинциальной свадьбе не нарушает этот труднодостижимый баланс. Короче, в фильме есть профессионализм, а это качество не менее дефицитно, чем талант. Не будем говорить о рождении нового Гайдая, но появился человек со вкусом к комедийной эксцентрике».

Бесшабашность и честность в псевдодокументальном — на самом деле тщательно срежиссированном — показе реалий в «Горько!» сочетается со специфической осторожностью. Представители городской администрации появляются, но внимание на них не акцентируется, начальники-газовики из Москвы тоже показаны мимолетно, почти эскизно. Примиряющий финал, тем не менее, видится не натяжкой или компромиссом, а логической неизбежностью — молодым приходится признать авторитет своих родителей. Характерно и то, что объединяются они в автозаке, куда всех, не разбираясь, загоняют омоновцы — в России 2013 года образ более чем красноречивый. Вот как его комментировал в журнале «Сеанс» не слишком очарованный фильмом Василий Степанов:

«По опыту знаем, этот праздник русской чувственности может длиться вечно. В фильме его, слава богу, прекращает ворвавшийся в кадр отряд омоновцев. Не вполне понятно, что хотели сказать этим финалом авторы. Может быть, выразить зрительскую признательность „Монти Пайтону“, тем же образом