молчанию. Если знаменитый «Ночной дозор», с его сложной и изощренной композицией, отмечает середину жизненного пути мастера и свидетельствует о достигнутой им творческой зрелости, то написанное незадолго до смерти «Возвращение блудного сына»[50], словно застывшее в безмолвии вечности, поражает своей духовной глубиной и искренней верой, доступными лишь человеку, подошедшему к концу земного существования.
В ГМИИ Рембрандт представлен несколькими живописными работами и графикой. К раннему периоду его творчества относятся картины на темы Нового Завета «Изгнание торгующих из храма» и «Неверие апостола Фомы». Обе картины отличаются повышенной динамичностью, прежде всего выраженной в композиционном решении и светотеневых контрастах. В композиции «Изгнания торгующих из храма» преобладают диагональные линии, скрещивающиеся друг с другом. Персонажи картины, сгрудившиеся в одной точке, приближены к зрителю, отчего на полотне не остается свободного места, будто действие развивается не в храме, а в куда более ограниченном пространстве, напоминающем каменный мешок. Гораздо торжественнее, почти театрально, выстроена композиция в «Неверии апостола Фомы». Драматический эффект в этой работе достигается благодаря игре света и тени, не доходящей, однако, до трагической мощи Караваджо.
Три портрета кисти Рембрандта из собрания Музея принадлежат к числу поздних работ художника[51]. Это «Портрет старика» и «Портрет старушки», созданные в 1655 году, а также «Портрет пожилой женщины», написанный между 1650 и 1655 годами. Герои Рембрандта погружены в свои мысли. Ничто сиюминутное не тревожит их вселенский покой. Всматриваясь в их лица, художник, неизменно погруженный в самопознание, будто прозревает в них свое собственное лицо, или же, правильнее сказать, свое внутреннее состояние. Вместе с ними он спокойно и вдумчиво осмысливает вопросы жизни и смерти, не показывая озлобленности или разочарования, но лишь мудрую покорность высшей воле.
Атмосфера полотен сумеречная, созвучная мотиву увядания жизни. В цветовой гамме преобладают оттенки коричневого тона. Голова пожилой женщины на «Портрете старушки» покрыта темно-красной накидкой, мерцающей в темноте, словно трепещущее человеческое сердце.
Из темноты, непроницаемой и необъятной, выступают герои еще одного полотна Рембрандта – «Артаксеркс, Аман и Эсфирь». На картине запечатлен эпизод из библейской «Книги Эсфири». Снова Рембрандт изобразил мир, пребывающий в молчании. Только что царь Артаксеркс выслушал речь своей супруги. Царица Эсфирь обличила перед ним вельможу Амана, желавшего погубить еврейский народ, к которому принадлежала и она сама. Судьба Амана предрешена, он будет казнен.
Рембрандт Харменс ван Рейн. «Артаксеркс, Аман и Эсфирь». 1660 г.
Артаксеркс и Эсфирь помещены напротив Амана. Облаченные в парчу, они сияют, точно золотые украшения на дне сундука. От них исходит свет истины и праведности. А вот несчастный Аман, осознавший свою обреченность, погружается во мрак вечной ночи.
В XVIII столетии картина пострадала во время пожара. С тех пор она четырежды подвергалась реставрации. Однако до сих пор, несмотря на все превратности судьбы, она производит сильное впечатление, будто трагедия Шекспира, разыгранная без единого слова.
К числу предшественников Рембрандта относится выдающийся голландский живописец, много лет работавший в Италии, – Геррит ван Хонтхорст. Этот художник, вдохновлявшийся творчеством Караваджо, был непревзойденным мастером ночных сцен, за что и получил от итальянских собратьев прозвище «Ночной Герардо». Два живописных произведения Хонтхорста находятся в коллекции Музея – «Пастух и пастушка» и картина на античный сюжет «Сатиры и нимфы».
В «Пастухе и пастушке» запечатлена буколическая сценка: парень и девушка сидят за столом друг подле друга, юноша играет на дудочке, девушка слушает своего кавалера и улыбается. Обе фигуры представлены на темном фоне. Источник света, находящийся слева, на полотне не показан, хотя голландские караваджисты, вопреки обычаю своего великого предшественника, часто включали в композицию зажженные свечи, тлеющие лучины или же пылающие факелы.
Юноша и девушка на полотне Хонтхорста не кажутся настоящими пастухами, их внешний вид – лишь стилизация в духе античной пасторали. На головах у них венки из цветов, грудь девушки обнажена, что подчеркивает ее красоту и очарование и одновременно указывает на простоту сельских нравов. Рядом с молодыми людьми художник изобразил фрукты (груши) и буханку свежего хлеба – скромную и здоровую пищу крестьян. Взгляды пастуха и пастушки устремлены прямо на зрителя, как бы призывая его разделить с ними их невинные радости.
Еще больше радостей жизни показано на картине Хонтхорста «Сатиры и нимфы». В этой работе, декоративной по своему характеру, идиллическое начало доведено до предела. Художник изобразил рощу, полную прекрасных нимф, сидящих на траве или танцующих на лужайке. Козлоногий сатир, расплывшийся в улыбке, опрокидывает перед группой нимф корзину с фруктами, символизирующую изобилие. В воздухе кружатся, будто в хороводе, маленькие крылатые амуры. Все здесь проникнуто атмосферой праздника, посвященного вечно молодым и никогда не увядающим силам природы.
Маттиас Стом – еще один представитель караваджизма в Голландии. Ученик ван Хонтхорста, Стом неоднократно писал ночные сцены. В собрании ГМИИ имеется одна работа этого мастера[52] – «Старуха со свечой». На ней изображена пожилая женщина, молящаяся возле зажженной свечи. Ее лицо покрыто морщинами, тщательно прописаны морщины на руках – обычно Стом уделял этому мотиву значительное внимание. Руки многих его героев напоминают скалистую поверхность, источенную ветром.
Взгляд старушки на картине устремлен к горящей свече, рот, лишенный зубов, приоткрыт в тихой молитве. Выражение лица героини свидетельствует о ее преданной и наивной, почти детской, вере. Молитва не воспринимается ею как рутина, но поглощает все ее существо. Потому свет, этот вечный символ божественной истины, сияет на ее лице настолько ярко, что, кажется, затмевает свечное пламя.
Маттиас Стом. «Старуха со свечой». Середина XVII века
Особое место в истории искусства занимает творчество художника-виртуоза Франса Халса. В коллекции Музея можно обнаружить лишь одну работу выдающегося живописца, на ней изображен святой Марк.
Уникальность полотна заключается в том, что Франс Халс был прежде всего портретистом. Религиозные работы мастера крайне немногочисленны.
Вместе с тремя другими подобными полотнами картина входит в цикл, посвященный евангелистам. Цикл был создан в 20-е гг. XVII столетия. В следующем веке картины для своей коллекции приобрела Екатерина Великая. Позже цикл распался. «Святой Марк» хранился в Эрмитаже, откуда его передали Пушкинскому музею. «Лука» и «Матфей» сегодня находятся в Одессе, а «Иоанн» в Музее Пола Гетти в Лос-Анджелесе.
В середине XIX века в картину были внесены существенные изменения: святого облачили в одежды XVII столетия. Шею его окружил плиссированный воротник, на запястьях появились манжеты. В последствии эти поздние записи были устранены советскими реставраторами. Несмотря на значительную утрату авторской живописи, полотно сохраняет до нашего времени художественную выразительность, присущую зрелой манере Халса.
