В книге, написанной в 2003 году, Дэвид Кантер напомнил о конференции, состоявшейся в 1998 году, и снова поднял вопрос о дневнике в своей книге под названием Mapping Murders («Картирование убийства»). В книге Кантер пришел к выводу, что автор дневника, помимо того что прекрасно знал события Потрошителя и Лондона того времени, кем бы он ни был, с поразительной проницательностью писал о том, какова психика многократного убийцы: «Если Джеймс Мэйбрик был гнусным убийцей стольких женщин, то дневник, который он оставил, является одним из самых ценных документов, которые есть, об образе мышления серийного убийцы. Дневник очень точен в этом вопросе и многое рассказывает: его навязчивые идеи, его внутреннее замешательство; тщательное планирование преступлений, которое становится повествованием извращенного характера». Кантер не может сделать вывод о том, является ли дневник подлинным, но его анализ показывает, что то, как автор объясняет совершение преступлений (включая места и выбор жертв), а также мотивы и рассуждения, которые приводит, полностью характерно для образа мышления, который, как мы знаем сегодня, типичен для серийного убийцы.

Робин Оделл заключает, что на основании доказательств, представленных сторонниками обеих точек зрения, нельзя сказать, является ли дневник подлинным или сфальсифицированным, но следует вынести вердикт: «подлинность не доказана».

Еще один подозреваемый: художник Уолтер Сикерт

Уолтер Сикерт (1860–1942) был известным художником викторианской эпохи, который снимал комнаты в лондонском Ист-Энде (где расположен Уайтчепел), чтобы погрузиться в безызвестное одиночество и заняться творчеством. Он был другом герцога Кларенса, принца Альберта, одним из главных героев теории заговора. Патрисию Корнуэлл привлекала личность этого человека, которого необычайно прельщали мерзкая атмосфера улиц, где действовал Потрошитель, и его преступления.

По мнению писательницы, происхождение убийственной ярости Сикерта, должно быть, связано с операциями по поводу фистулы[19] в половом члене, что могло вызвать у художника глубокую эмоциональную неуравновешенность. Таких операций было три, все очень болезненные, они были выполнены, когда Сикерт был ребенком.

Автор предполагает, что пороком развития полового члена могла быть гипоспадия, при которой наружное отверстие мочеиспускательного канала открывается не на кончике полового члена, как в норме, а позади него. Корнуэлл с большим драматизмом изображает ужас, который, должно быть, испытал Сикерт, увидев ампутированную часть своего пениса, и психологические последствия, которые это, вероятно, вызвало.

Конечно, было что-то особенное в психологии художника, который, по мнению Корнуэлл, тяжело отнесся к перенесенному врожденному пороку. Эта отличительная черта и могла бы сделать его психопатической личностью. Она писала следующее.

Сикерт обладал сексуальной силой только тогда, когда ему удавалось доминировать и причинять смерть. Возможно, он не чувствовал раскаяния, но, должно быть, чувствовал ненависть к тем, кем не мог обладать, и к тому, кем не мог быть. Он не мог обладать женщиной. Он не был нормальным мальчиком и никогда не станет нормальным человеком. Не знаю ни одного эпизода, в котором он продемонстрировал бы физическую храбрость. Он мучил людей только тогда, когда имел преимущество.

По словам известного в свое время критика Клайва Белла, назвавшего его типом хамелеона, который перенимал манеры и внешний вид того, кто подходил для его дел или развлечений, Сикерт «был человеком без принципов и не чувствовал привязанности, не имел расположенности ни к чему, что не было частью его самого». Изучив эти и другие источники, Патрисия Корнуэлл приходит к выводу, что Сикерт был психопатом. «Психопаты, – отмечает она, – так же отличаются друг от друга, как и остальные люди […]. Возможные комбинации антисоциального поведения бесконечны, хотя наиболее отличительной и глубокой характеристикой всех психопатов является их неспособность испытывать раскаяние. У них нет чувства вины. У них нет совести».

Вопреки мнению специалистов ФБР Корнуэлл приходит к выводу, что Джек-потрошитель был организованным убийцей. «Наблюдение – шпионаж, выжидание и преследование – является доминирующей характеристикой убийц-психопатов, в отличие от того, что происходит с неорганизованными убийцами, которые подчиняются своим импульсам или предполагаемым посланиям из космоса или от Бога».

Корнуэлл потратила много денег на приобретение предметов, принадлежащих Сикерту, включая его оригинальные работы, с единственной целью – найти образцы ДНК, которые могли бы связать художника с убийцей. Когда речь идет о применении анализа ДНК для расследования преступлений или конфликтов отцовства, обычно имеется в виду ядерная ДНК, которая присутствует практически во всех клетках организма и исходит от обоих родителей. Однако существует также ДНК вне ядра клетки, так называемая митохондриальная. Представьте себе яйцо: ядерная ДНК будет, так сказать, в желтке, а митохондриальная ДНК – в белке. Последняя передается только через мать. Хотя митохондриальная область содержит на тысячи копий ДНК больше, чем ядро, ее анализ очень сложен и дорог, а результаты менее убедительны, поскольку этот тип ДНК происходит только от одного родителя.

Писательница проанализировала 55 образцов ДНК из различных материалов, связанных с этим делом, включая образцы писем, которые Потрошитель писал в Скотланд-Ярд в течение нескольких лет[20], а также образцы писем и марок, использованных Уолтером Сикертом. Это было необходимо, поскольку тело Сикерта было кремировано, что делало совершенно невозможным получить прямой образец ДНК викторианского художника. Анализы проводила та же компания, которая, в частности, отвечала за анализ останков жертв нападения на башни-близнецы в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Результат был отрицательным с точки зрения обнаружения образцов ядерной ДНК, но при исследовании митохондриальной ДНК повезло больше.

Патрисия Корнуэлл объясняет, как удалось найти доказательства, считавшиеся наиболее важными, хотя и не окончательными, на которых можно было основывать теорию о том, что художник Уолтер Сикерт был не только великим художником, но и самим Джеком-потрошителем.

Образцы из дела Джека-потрошителя она сравнивала с 55 листами белой бумаги, заполненными тысячами цифровых комбинаций. На большинстве этих страниц имеются пятна, неразборчивые номера и различные серии цифр, указывающие на то, что они принадлежат разным людям. Однако на куске марки письма, которое Потрошитель написал доктору Томасу Опеншоу, директору музея Лондонской больницы, есть последовательность (состоящая из трех маркеров), которая появляется на четырех других образцах (или «листах белой бумаги», согласно использованной выше метафоре). Результаты впечатляют, хотя и не окончательны.

Пять образцов, содержащих эту последовательность: печать письма Потрошителя, адресованного Опеншоу; конверт от Эллен Сикерт [его первой жены]; конверт от письма Уолтера Сикерта; марка на письме Уолтера Сикерта и конверт от письма Потрошителя […]. Результаты анализа письма