□ Я чувствую стеснение и давление в груди.

□ Меня тошнит, в желудочно-кишечном тракте урчит.

□ У меня кружится голова и появляется слабость в коленях.

□ У меня такое чувство, словно я в фильме, как будто все происходящее не совсем реально.

Приходилось ли тебе замечать хотя бы два симптома из этого списка, когда дело доходит до столкновения с триггером? Если да, обратись к психиатру или психотерапевту для уточнения диагноза. Не исключено, что ты страдаешь специфической фобией. Покажи ей/ему этот список.

Откровенные вопросы и честные ответы касательно специфических фобий

Какие специфические фобии встречаются чаще всего?

Наиболее типичным является страх перед ползучими насекомыми, такими как пауки, далее следуют страх высоты, страх перед стоматологическими процедурами и страх перед змеями [6].

Специфические фобии – болезнь или притворство?

Над людьми со специфическими фобиями многие смеются. Характерная черта этого типа фобии в том, что триггер практически не вызывает никаких эмоций у других людей. Уровень страха и настойчивое желание избегать обстоятельств, которые его вызывают, часто кажутся иррациональными и преувеличенными даже самим больным. И все же специфические фобии имеют биологическую основу и могут оказывать огромное влияние на повседневную жизнь и свободное развитие человека. Они клинически значимы. Нередко люди страдают от нескольких фобий одновременно, так что постоянные страхи и избегающее поведение наносят их жизни значительный ущерб. Также может наблюдаться коморбидность (сопутствующие заболевания), например депрессивное расстройство или зависимость. Нет причин не воспринимать фобии всерьез. Хотя специфические фобии очень распространены, обращение с ними в систему здравоохранения происходит не так часто. С одной стороны, большинство фобий все-таки не сильно мешают повседневной жизни и больные просто не считают лечение необходимым. Однако бывает и так, что человек измучен, но его ужасно пугает конфронтационная терапия, поэтому он и дальше предпочитает мириться со своими симптомами и ограничениями в жизни. Низкий процент обращений за помощью вовсе не означает, что специфические фобии безобидны.

Все это, видимо, создало специфическим фобиям репутацию довольно невинных, если не откровенно забавных маленьких причуд. По крайней мере, так их раньше изображали в фильмах, где персонажи (в основном женщины) беспомощно вопят до тех пор, пока сильный главный герой (обычно мужчина) не спасет их. По правде говоря, такой вариант развития событий тоже нельзя исключать: некоторые преувеличивают свой дискомфорт и более склонны выражать страх в присутствии других людей.

Кроме того, у нарочитой драматизации могут быть и биографические причины, например, если человек привык преувеличенно выражать свой страх, потому что на его сильные эмоции окружающие всегда реагировали особым вниманием или любовью. Когда симптомы используются для достижения какой-то цели, это называется вторичной или внешней выгодой от болезни. Вторичной выгодой часто становится возможность не делать какие-то вещи и иметь для этого готовое оправдание. Подобные процессы обычно не осознаются человеком и скорее протекают «за кулисами».

Положа руку на сердце, ответь, замечаешь ли ты за собой склонность более ярко выражать свои фобии в присутствии окружающих? Даже если ты переигрываешь совсем чуть-чуть, все равно лучше этого не делать. Ты таким образом тренируешь и подпитываешь паттерн иррационального страха, и в результате он может начать жить своей собственной жизнью.

Можно ли развить фобию намеренно?

По сути, любой раздражитель, появление которого вызывает страх, может стать фобическим триггером. Наш мозг запоминает предполагаемые взаимосвязи. Всякий раз, когда нейтральный стимул сопровождается сильными эмоциями, может сформироваться ассоциативная нейронная связь. Возможно, ты замечал(а), что запах больницы вызывает у тебя тошноту, потому что у тебя с этим местом связаны плохие воспоминания? Или же есть определенная музыка, которая моментально пробуждает в тебе старые переживания, и из-за этого ты не хочешь ее слушать? А может, божьи коровки не кажутся тебе милыми, потому что когда-то одна из них заползла в твой ушной канал? Это не фобии в строгом смысле слова, но прекрасный пример того, как ранее нейтральные или даже позитивные стимулы могут стать триггерами, которые словно по щелчку запускают в тебе одни и те же эмоции. Такой феномен называется обусловливанием. Однако совершенно безобидные раздражители, например цветы, не вызывали стойких фобий – по крайней мере, в эксперименте с макаками-резусами.

Чего на самом деле боятся люди с фобиями?

Когда у тебя фобия, ты боишься «опасности», которая может исходить от триггера, хотя при ближайшем рассмотрении угроза зачастую оказывается надуманной и маловероятной. Ранее мы много говорили о генетике и «научению» страхам. Вот еще одна объяснительная модель: с точки зрения психоанализа люди с фобией носят в себе страх или внутренний конфликт, но не осознают этого. Поскольку они не могут избежать своего страха или конфликта, он «переносится» на что-то другое.

Сильно упрощенный пример: ты подсознательно испытываешь страх (и, возможно, множество других «нехороших» чувств) в отношении своего отца, о котором тебе приходится заботиться изо дня в день. Постоянные встречи с ним неизбежны. Поэтому психика предпочитает «перенести» эмоцию на страх перед змеями или пауками. Ты можешь избежать их и, таким образом, позаботиться о себе. Для твоей психики перенос – хороший защитный механизм: страх может остаться, но не тот, который делает твою жизнь невозможной.

Жестокий эксперимент: маленький Альберт

В 1920 году Джон Б. Уотсон, американский психолог и основатель бихевиоризма, хотел доказать свою теорию о том, что страхам можно научиться. Он также подозревал, что однажды выученная реакция страха будет проявляться и при других аналогичных раздражителях. Для этого он дал 11-месячному Альберту потрогать белую крысу. Альберт уже познакомился с крысами в ходе предварительного теста. Тогда он проявил интерес и любопытство. Сами крысы не вызвали у мальчика никаких негативных эмоций. Однако на этот раз Уотсон, показывая ребенку крысу, ударил молотком по листу железа вне поля зрения Альберта. Малыш очень испугался. Итак, Уотсон соединил нейтральный раздражитель (крысу) с сильным испугом. Процедуру повторили несколько раз. Уже на третьей попытке ребенок отказался трогать животное. После семи циклов испытания у Альберта проявились серьезные симптомы тревоги. Уотсон доказал, что страхам можно научиться. И, в соответствии с его теорией, у Альберта впоследствии действительно проявлялись симптомы фобического расстройства, когда он сталкивался с другими раздражителями, напоминающими белых крыс. Он болезненно реагировал на белых кроликов, собак, клочья хлопка и даже бороду Санта-Клауса. Говорят, что мать Альберта переехала вместе с сыном до того, как Уотсон смог начать контробусловливание. Кто может ее осуждать? Почти наверняка ее сын страдал по крайней мере от одной специфической фобии на протяжении всей своей жизни.

Неужели я не упаду в