Я видел его много раз в своих сновидениях, но никогда с полным сознанием, никогда с памятью того, что он умер, никогда в сфере света и радости.

Я настроился вызвать его, как только я пробужусь в сфере восприятия. Ибо это такое же пробуждение, как и наше пробуждение утром, только тело продолжает спать.

И мне удалось. Одной ночью я находился в обычном сновидении, разворачивающемся в демонической сфере, и бесы разыгрывали свои обычные злые шутки. Мы участвовали к какой-то комедии, несколько друзей моей молодости и я, а сценой было кладбище и всё актёры имели оскаленные черепа. Затем, пристально смотря на одного из этих призраков, я сказал: «Смерти нет», как если бы сопротивляясь этому навязанному ужасу. Голова ухмыльнулась и, с выражением сарказма, указала на все те черепа и кости вокруг. Но я повторил, теперь с ещё большей решительностью и громким голосом: «Смерти нет!», и вот, глаза стоявшего предо мною существа погасли, и призрак исчез, — и я почувствовал, что это произошло по моей воле.

Затем я обрёл ясное сознание, полное вспоминание своей повседневной жизни и все ощущения, свойственные телу, и, весёлый и совершенно сознательный, я оказался в сфере знания и радости. Затем второпях, с возбуждением я заговорил сам с собой и почувствовал свои уста, своё дыхание, всё своё тело, animce corpus., и всё же я знал, что моё физическое тело спокойно себе спит и не шевелится. Я торопливо говорил: «Я здесь, я здесь! Чего же я хотел? Я хотел увидеть своего отца. О да! Своего отца! Я хотел увидеть своего отца!»

Затем я увидел простирающийся предо мною залитый солнечным светом зелёный ландшафт, какой-то домик, низкий и маленький. «Он внутри, — сказал я. — Я найду его здесь». Я обежал несколько комнат, но не увидел его, и я продолжил свой поиск, обходя комнату за комнатой. И когда и последняя комната также оказалась пустой, я сделал дополнительную комнату. И вот! Я увидел его там, он сидел.

На этот раз он выглядел в точности как мой отец, как я его знал, только гораздо моложе, чем когда он оставил меня. На нём был тёмно-синий костюм, сапоги и фетровая шляпа. Выражение на его лице было кротким, и его глаза излучали ясность.

— Отец! — сказал я, — отец! — и с умоляющим выражением я направился к нему. Я услышал, как он сказал: «Доброго дня, Vico mіо[9]!» И это был его голос.

Затем я протянул ему свою руку, и он взял её. Он попытался пожать её и, мне показалось, это стоило ему физического усилия.

— Ты простил меня? — спросил я, и испытал тёплое, восхитительное чувство; я увидел, что он пытается изо всех сил что-то сказать; смотрел он на меня нежно.

Он что-то пробормотал, но я то ли не понял, то ли забыл, что он сказал. Вслед за этим, с невероятным усилием ясно и искренне изъясниться, я спросил:

— Что ты можешь мне посоветовать? Я хочу как лучше. Скажи мне, что я должен сделать, дай мне совет!

Но он ничего не сказал.

Затем у меня возник старый вопрос, неожиданно и без какого бы то ни было намерения с моей стороны: — Отец, — сказал я, — кто такой Христос?

Затем я услышал его ответ:

— Спроси у бабочки.

И я понял, что он имеет в виду бабочку с синими узорными крыльями из моего последнего с ним сновидения. Я спросил:

— Ты ничего не можешь мне сказать?

Затем он очень кротко покачал головой, и всё исчезло в моём сновидении; я видел только его отрицательно кивающую голову — на этом я и проснулся. Светало, и я лежал, обдумывая всё происшедшее и записывая всё в свою память.

Я был совершенно уверен, что я разговаривал с ним.

Снова я погрузился в сон и мне снилось, как это часто бывает после сновидения подобного рода, что я пересказываю своё сновидение, но не осознавая, что я сплю.

Тем утром я был необычайно отдохнувшим и радостным. И весь день в моих ушах звучал его голос: «Доброго дня, Ѵісо mіо!» И вновь и вновь я пытался в точности вспомнить его тембр.

Это сновидение случилось незадолго перед первым появлением Эммы, и я просил совета, потому что в то время я был в конфликте с самим собой, который заключался в том, должен ли я жениться на Лусие.

*

После того, как мне удалось вызвать моего отца в сновидении, и, таким образом, удостовериться, что я владею такой способностью, ночи, в которых я проникал в сферу осознанных сновидений, становились для меня всё важнее.

И когда я увидел Эмму в обычной сфере сновидения, в сфере мёртвых, но будучи без ясного сознания, моей первой мыслью тем утром было вызвать её, как только предо мною откроется сфера осознанного восприятия. И с большим напряжением, я стал ждать такой ночи, и из утра в утро, я переживал огорчение и досаду, что эта осознанность не пришла. Ибо, как я уже говорил, иногда, такое восприятие не давалось мне целые месяцы, и сновидения были обычными запутанными, ничего не значащими. Затем, внезапно, какая-то необъяснимая причина вызывала прекрасные, радостные и ясные моменты восприятия, три или четыре ночи подряд.

Но наконец, после всего, пришла та благословенная ночь, в которой мой замысел полностью осуществился[10].

Это случилось после довольно утомительного и не очень приятного дня. Продолжительный поход по горам в дождь. Мне снилось, что я иду по улице среди толпы людей. Рядом со мной шёл один приятель моей молодости.

Вдруг, в моём уме, как луч света, проскочила мысль — я должен кого-то позвать, я должен вызвать Эмму. Перехватывая дыхание, я обратился к своему товарищу: «Прошу прощенья, но я должен кое-кого найти, Эмму Тендере!»

Тогда, я и в самом деле думал, что я предал гласности нечто очень личное, но вопрос был слишком важным, я назвал имя. Затем я начал бегать среди толпы, ища и выкрикивая: «Эмма! Эмма!» Тем временем, я думал, что я, должно быть, кричу во сне, и меня могут услышать, что меня услышит Лусия. Я прошёл мимо деревьев и зелёных кустарников, очень отчётливо и ясно всё наблюдая. Будучи погружён в свои поиски, я бормотал себе: «Да! Я вижу ясно: вот лучи света осеннего солнца на листьях вяза, небольшие зелёные яблоки. Я помню их расположение, но