„Закон ясен, санкция еще яснее. Три статьи, сливающиеся в одну — вот и весь общественный договор. Вместо того, чтобы клясться богу и его князю, гражданин ручается своей совестью перед своими братьями и перед человечеством. Между этими двумя клятвами такая же разница, как между рабством и свободой, верой и наукой, судами и справедливостью, ростовщичеством и трудом, управлением и домоводством, небытием и бытием, богом и человеком.“

В. Тэкер.

Джон Генри Маккей

Чикаго

(Пер. Гид)

I. Перед казнью.

(Обреченным на смерть)

Через горы, леса... из-за дальних морей

Шлют вам, братья, горячий привет

Все, кто стонет и плачет под гнетом цепей,

Кто живет в нищете с детских лет.

Чтоб в груди бедняка была воля жива,

На земле, где лишь слезы и стон,

Вы боролись за счастье людей... их права,

Как глашатаи лучших времен.

Больше жизни своей вы любили рабов,

Им служили мятежной душой

И в порыве любви против новых богов,

Против новых цепей вышли в бой.

И за то, что вы были людьми, вы должны

Умереть! Но позор палачам!

Если ты «индивид», твои дни сочтены,

Ты скажи «прости» счастью... мечтам.

Пусть вы мертвыми пали от вражеских рук,

Ваше дело — оно не умрет;

Душа ваших друзей полна скорби и мук,

Она к мести убийцам зовет!

Не напрасно, да будет земля вам легка,

Вы погибли за свой идеал...

День наш скоро настанет... победа близка:

Многих вы разбудили, кто спал.

Путь к свободе могучего... гордого «я»

Подрывает убийц жизни нить;

И за ваши святые страданья, друзья,

Мы живые, мы будем им мстить!

16 октября 1887 г.

II. После казни.

(Убийцам)

Свершилось! и мир в содроганьи немом

Отвернулся, убийцы, от вас!

Враги ваши все, кто во мраке ночном

Еще жив и не слеп в этот час,

Когда всходит победно заря над землей,

И при первых лучах оживает душой.

В содрогании все отвернулись от вас;

Вы обрызганы кровью, и свет ваш погас!

Напрасен был смелых, свободных призыв,

Напрасен был скорбного сердца порыв;

Не дано вам судьбой справедливыми быть,

Человечности дух в вас хотели открыть,

Человечности только, но даже над ней

Насмеялись вы, предав казни друзей.

Свершилось! Чтоб совесть в себе заглушить,

Чтоб зло вы могли творить смело,

Вы дали приказ палачам задушить

Борцов за великое дело.

Трусливые слуги трусливых господ,

Вы сеете всюду насилье и гнет!

Свершилось! Примите проклятье от нас,

От всех, кто теперь отвернулся от вас

В содрогании: пусть неотступно за вами

Бродит тень смерти и ночью и днем,

Пусть вам будут минуты казаться годами,

А смерть... смерть желанным и радостным сном.

Но нет... не придет к вам, убийцы, она...

Живите! Ваш кубок не выпить до дна!

Живите, убийцы, — будет легка

Вам жизнь, но мстителей грозных рука

Пусть вечно тревожит ваш мир и покой,

Пока не пробьет мести час роковой.

Забытые всеми, кого вы любили,

Кому беззаветно и свято служили,

Подобие жалких зверей, —

Умрете одни вы, с печатью презренья,

Не встретя ни в ком никогда примиренья

Одни... без родных и друзей.

И снова предстанет вся жизнь пред вами,

С полными страха... мучения днями,

С рядом бессонных... тоскливых ночей,

Когда вам казалось, что в сумраке ночи

Глядят на вас мстителей грозные очи...

Призраки смерти стоят у дверей!

Свершилось! Не бьются сердца дорогие...

Но стыдно... позорно рыдать:

Для нас вы останетесь вечно живые, —

Мы будем ваш путь продолжать.

Когда от глубокого сна мир проснется,

Поймет, что свободным рожден «индивид»,

От вас он, убийцы, как мы, отвернется,

Вас вечным проклятьем, как мы, заклеймит.

Он нас не осудит, что в сердце святая

Любовь навсегда умерла,

И ненависть только, к борьбе призывая,

Как символ страданья жила.

13-го ноября 1887 г.

III. Год спустя

К оставшимся в живых.

Уж год прошел. В душе огонь остыл!

Теперь могильщика рукою

И скорбь и гнев мой разум схоронил,

Сменилась ненависть тоскою.

Сегодня я охвачен вновь борьбой...

Пред нею не стою в раздумье

И я пишу уверенной рукой:

«Вы также умерли в безумье!»

Мы не одной дорогой в жизни шли:

Вы верили в чувства народа,

Ему свою жизнь вы в дар принесли,

Свою жизнь. Погибла свобода.

Мы не одной дорогой в жизни шли,

Но мысль вашу гибель узнала,

В любви спасение вы обрели,

В вас слуг она верных искала.

Враг также, как вы, твердит о любви,

Но верить ему я не смею:

Тот, у кого вечно руки в крови,

Тот нагло смеется над нею.

Здесь вечно зима. Объятые сном

Вы спите... не знаете света,

Весна ликует, смеется кругом,

Но вам не