тот и понимает, что такое социалистическое движение. Как нет дома, по пословице, на полдороге между Римом и Разумом, так нет его и на полпути между государственным социализмом и анархизмом. Из центра социалистических сил постоянно исходят два течения, концентрирующия их на левом и на правом фланге; и если-бы социализм победил, то весьма возможно, что после разделения флангов, после того, как существующий порядок будет раздавлен, между двумя лагерями возникла-бы последняя и еще более ожесточенная борьба. В этом случае все сторонники восьмичасового рабочего дня, все трэд-юнионисты, все Рыцари Труда, все сторонники национализации земли, словом, все члены тысяча и одного различных батальонов, составляющих великую армию Труда, оставили-бы свои старые посты, построились-бы в два отряда друг против друга, — и началась-бы великая битва. В этой статье я намерен объяснить, что означала-бы в этом случае полная победа государственных социалистов, и что означала-бы победа анархистов.
Но прежде я должен показать, что между ними общего, почему и те и другие являются социалистами.
Экономические основы современного социализма представляют собой логический вывод из принципа, излаженного Адамом Смитом в первых главах «Богатства народов» — именно, что труд есть истинное мерило ценности. Но Адам Смит, формулировав этот принцип в отчетливой и сжатой форме, тотчас же забросил дальнейшее исследование его, вознамерившись показать, что измеряет ценность в действительности, и как в настоящее время распределяется богатство. С этого времени почти все политико-экономы по его примеру ограничивали свою задачу описанием общества в его нынешнем состоянии, его современных промышленных и торговых стадий. Социализм же, напротив, ставит своей задачей описание общества таким, каким оно должно быть, а также изыскание средств, при помощи которых его можно сделать таким, каким ему следует быть. Через полстолетия слишком, после обнародования Смитом своего положения, социализм подхватил его в том месте, где Смит его оставил и, проследив его до конечных логических выводов, сделал основой новой экономической философии.
Повидимому это было сделано независимо друг от друга тремя различными людьми, трех различных национальностей, на трех различных языках: американцем Джозайа Уорреном; французом Пьером Прудоном; немецким евреем Карлом Марксом. Что Уоррен и Прудон пришли к своим выводам самостоятельно и независимо друг от друга, не представляется сомнения; но возможно, что Маркс своими экономическими идеями в значительной мере был обязан Прудону. Как бы то ни было, Марксово изложение этих идей в такой степени проникнуто его личным творчеством, что он с полным правом может претендовать на оригинальность в этой области. То обстоятельство, что этот интересный триумвират творил почти одновременно, повидимому, указывает, что социализм уже носился в воздухе, и что время и условия, благоприятные появлению этой новой школы философской мысли, уже назрели. Поскольку дело идет о хронологическом первенстве, оно, повидимому, принадлежит Уоррену, американцу, — обстоятельство, которое не мешало-бы заметить американским предвыборным ораторам, ополчающимся на социализм, как на предмет иностранного привоза. В жилах этого Уоррена текла притом кровь чистейшего революционера — он потомок Уоррена, павшего у Бэнкер Билля.
Из Смитова положения, что труд является истинной мерой ценности — или, как выразился Уоррен, что стоимость есть истинное мерило цены — эти три господина сделали следующие выводы: что естественной платой труда является его продукт; что эта заработная плата, или продукт, является единственным справедливым источником дохода (не считая, конечно, дарения, наследования и т. п.); что все, получающие доход из другого источника, прямо или косвенно вычитают его из естественной и справедливой платы труда; что этот процесс вычитания обыкновенно принимает одну из трех форм — процента, ренты и прибыли; что эти три вещи составляют троицу ростовщичества и попросту являются тремя различными способами взимания дани в пользу капитала; что так как капитал является просто накопленным трудом, уже получившим сполна свою плату, то он должен быть даровым, по принципу, что труд есть единственная основа ценности; что человек, ссужающий капитал, имеет право лишь на безущербное получение его обратно, и только; что единственная причина того, что банкир, владелец запасов, землевладелец, фабрикант и купец имеют возможность вымогать у труда лихву, заключается в том, что за их спиной стоит юридическая привилегия или монополия; и что единственный способ обеспечить труду пользование полным продуктом, или естественной заработной платой, это — уничтожить монополию.
Не следует думать, будто Уоррен, Прудон или Маркс выражались буквально такими словами, или думали сказать буквально то, что изложено выше; но я довольно точно изложил главную сущность их идей в тех пределах, до которых они шли вместе. Чтобы меня не обвинили в неправильном изложении их положений и договоров, я считаю долгом заранее оговориться, что излагаю их с широкой точки зрения, и что в целях живого, яркого и отчетливого сравнения их между собою я взял на себя смелость располагать и даже излагать их мысли на свой лад; но убежден, вместе с тем, что не исказил их ни в чем существенном.
Именно в этом пункте — по вопросу о необходимости уничтожить монополию — пути их разошлись. Дорога разветвилась. Они увидели, что должны свернуть или направо, или налево — пойти или стезею власти, или стезею свободы. Маркс пошел одной дорогой; Уоррен и Прудон — другой. Так родились государственный социализм и анархизм.
Займемся сперва государственным социализмом, который можно назвать учением, что все человеческие дела должны вестись правительством, независимо от личного желания человека.
Основатель его, Маркс, пришел к выводу, что уничтожить классовые монополии можно только путем сосредоточения и закрепления всех промышленных и торговых интересов, всех производственных и распределительных сил в руках государства, как одной огромной монополии. Правительство должно стать банкиром, фабрикантом, землевладельцем, транспортером и купцом, и во всех этих областях не должно терпеть конкуренции. Земля, инструменты, все орудия производства, должны быть изъяты из владения частных лиц и сделаться собственностью коллективного целого. Индивиду или частному лицу должны принадлежать продукты, подлежащие потреблению, а не средства производства их. Человек может быть собственником своей одежды и пищи, но не швейной машины, которая шьет ему рубаху, и не лопаты, которою он копает свой картофель.
Продукт и капитал суть две вещи, существенно различные между собою; первый принадлежит индивидам, второй — обществу. Общество должно захватить принадлежащий ему капитал, если можно, силой голосования, а если нельзя, то революционным путем. Однажды завладевши им, оно должно управлять им по принципу большинства, через посредство своего органа, государства; утилизировать его для целей производства и распределения, устанавливать все цены сообразно количеству потраченного труда и давать всему народу работу в своих мастерских, фермах, лавках и т. д. Нация должна превратиться в исполинский бюрократический
