В Варшаве, где напуганные беженцы, лишенные крова, толпились на руинах собственных домов или скитались по улицам, заваленным обломками, битым стеклом и фрагментами человеческих тел, представители советско-германской «комиссии по урегулированию пограничных вопросов» пребывали в веселом расположении духа, празднуя свою победу. За послеобеденной сигаретой, выкуренной на пару со своим советским коллегой Александром Александровым, Ганс Франк (в недалеком будущем один из наиболее деятельных организаторов холокоста) пошутил: «Мы с вами курим польские сигареты как символ того, что пустили Польшу по ветру»[191]. Преступления и злодеяния, обрушившиеся сразу с двух сторон на эту несчастную страну, никак не регулировались международными правилами ведения войны, закрепленными в Женевских конвенциях.
Зверства по немецкую сторону от линии Молотова – Риббентропа начались практически сразу после вторжения. Прямой целью нацистской политики было обретение жизненного пространства на территории Польши через «этническую чистку» славянского населения. По свидетельствам двух высших военных руководителей гитлеровской Германии – фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, главнокомандующего вермахтом, старавшегося любой ценой выслужиться перед фюрером, и Франца Гальдера, чуть менее сервильного начальника Генерального штаба сухопутных войск, – Гитлер нисколько не скрывал своего намерения «уничтожить и истребить» (по словам Гальдера) польскую нацию[192].
С самого начала вермахт играл гораздо бо́льшую роль в этих преступлениях, чем позднее признавали его апологеты. 3 и 4 сентября в городе Быдгоще немецкие войска поучаствовали в погроме якобы в отместку за жестокое обращение с несколькими их товарищами, которые попали в плен и вместе с захваченными нацистскими диверсантами были казнены без суда или просто растерзаны разъяренными толпами поляков. Вермахт совместно с подразделением войск СС ответил на эти преступления с непропорциональной жестокостью, расстреляв от 600 до 800 польских заложников, а потом казнив еще более тысячи гражданских лиц.
В тот же день, 3 сентября 1939 года, немецкие войска без боя заняли город Ченстохова и начали мародерствовать. На протяжении следующих трех дней солдаты с факелами поджигали лавки и жилые дома, грабя без всяких ограничений. В одной из таких показательных акций немецкие войска задержали около 10 000 жителей города и заставили их лечь лицом вниз на главной площади перед собором. Мужчин отделили от женщин, а затем расстреляли на месте тех, у кого находили огнестрельное оружие, бритвы или даже карманные ножи. Остальных построили в колонну якобы для того, чтобы загнать в здание собора. Солдаты открыли по толпе огонь из пулеметов, убив и ранив несколько сотен человек. Официально вермахт назвал это «антипартизанской операцией».
Такие инциденты не были единичными. К концу сентября более 500 городов и деревень было сожжено с помощью огнеметов, а их жители испытали все ужасы террора. Первоначально командование вермахта относилось к нарушениям военной дисциплины строго: если удавалось установить виновных, их предавали суду военного трибунала и приговаривали к суровым наказаниям. Но зачастую обвиняемых просто отпускали. Через несколько недель Гитлер и вовсе аннулирует полномочия таких трибуналов, предоставив виновным амнистию на основании того, что они и так достаточно натерпелись от рук поляков.
Если командование вермахта иногда пыталось одергивать своих подчиненных, то руководители СС в оккупированной Польше, наоборот, поощряли подобные эксцессы. Гитлер совершенно ясно дал понять, что «только ту нацию, чьи высшие слои уничтожены, можно загнать в рабство», – такова была судьба, уготованная польскому народу в Третьем рейхе[193]. За несколько месяцев до вторжения двое наиболее доверенных и бессовестных пособников Гитлера начали воплощать в жизнь волю фюрера. Невзрачный, унылый, со скошенным обвисшим подбородком, в очках без оправы, склонный к облысению и носящий жалкую пародию на «гитлеровские» усики Гиммлер идеально подошел бы на роль антигероя в фильме о растратившемся банковском служащем. Однако этот человек обладал колоссальной властью. В качестве рейхсфюрера СС он возглавлял полицию, службу безопасности и разведывательный аппарат Третьего рейха. Служивший под его началом Рейнхард Гейдрих руководил Главным управлением имперской безопасности, что давало ему контроль над всеми действиями гестапо, криминальной полиции (Крипо), СС и СД (службы безопасности нацистской партии). Физически он был полной противоположностью Гиммлера. Высокий, стройный и прямой, с длинным орлиным носом, с узким и строгим лицом, Гейдрих внушал то ощущение опасности, которого недоставало Гиммлеру. Эти двое, хотя они никогда не были близки лично, стали грозным тандемом. Будучи главными архитекторами холокоста, они далеко превзошли всех преступников прошлого своей методичностью и усердием в организации массовых убийств.
Польше суждено было стать для них испытательным полигоном. С дотошной тщательностью они составили список из 61 000 представителей польской культурной и общественной элиты: ученых, судей, учителей, социальных работников, священников, бывших армейских офицеров, гражданских служащих и других людей, которых можно было отнести к польской интеллигенции. СС поручили разыскать и ликвидировать каждого из них. Под непосредственным руководством Гейдриха эту задачу должны были выполнить семь военизированных отрядов общей численностью 4500 человек. Эти айнзацгруппы (оперативные группы, как их иносказательно назвали) были рады продемонстрировать свою полезность. Они не были тупыми головорезами. Их руководители принадлежали к немецкой элите, многие из них были выпускниками ведущих университетов с докторскими степенями. Образование было важным преимуществом, которое помогало им в поиске жертв. Они действовали не в одиночку: помимо подразделений немецкой армии, СС и СД, поддержку им оказывали Volksdeutscher Selbstschutz – формирования «самообороны» из этнических немцев, которые вели подпольную деятельность в пользу Германии еще до начала войны. Эсэсовцам было нетрудно убедить их, что цели Гитлера были также и их целями: «Отныне здесь вы – господствующая раса. Еще ничего не удавалось создать мягкостью и слабостью… Не будьте мягки – будьте безжалостны и вычистите отсюда все, что не является немецким»[194], – учил их Людольф фон Альвенслебен, один из ближайших соратников Гиммлера. Они не нуждались в дополнительном поощрении[195].
Для иллюстрации масштаба операции нужно сказать, что даже объединенные усилия айнзацгрупп, самообороны и регулярной армии не позволяли казнить поляков в тех объемах и темпе, которые требовались по плану Гейдриха. К концу октября они смогли разыскать и ликвидировать лишь 20 000 человек. Но вскоре – то ли потому, что убийцы набрались опыта, то ли потому, что они стали действовать менее разборчиво, – темпы увеличились. К концу года они даже превысили установленную Гейдрихом квоту в 61 000 человек.
Среди 35-миллионного населения Польши одна группа подверглась особенно жестокому обращению. Еврейские общины существовали в стране на протяжении около тысячи лет и, несмотря на периодические волны антисемитизма, захлестывавшие их гетто, пустили здесь глубокие корни. К сентябрю 1939 года еврейская диаспора в Польше, насчитывавшая около 3,4 млн человек, была одной из самых многочисленных в мире. После раздела страны между нацистами и Советами более двух третей из них оказались под немецкой оккупацией. Но само их существование на территории, отведенной под строительство рая для арийцев, вызывало у нацистов ненависть. Если славянин мог надеяться, что станет рабом, евреев ожидала другая участь. Хотя их тоже могли эксплуатировать как рабочую силу, а некоторых привлекали и в качестве мелких ремесленников, это было лишь временной отсрочкой. Нацисты считали евреев опасными паразитами, и шансы выжить у них были соответствующими. Те, кто не умер еще раньше от голода и истощения, должны были исчезнуть – их ждало либо изгнание, либо смерть.
Польских евреев нетрудно было распознать. Большинство из них жили в общинах, сосредоточенных вокруг мест отправления культа, и придерживались традиций. Сжигая синагоги, подвергая женщин унизительным обыскам, наконец, убив около 7000 мужчин и затерроризировав всех остальных, айнзацгруппы и их пособники вынудили несколько сот тысяч семей бросить свои дома и бежать в советскую зону оккупации в слабой надежде найти убежище. Но это бегство решило лишь часть задачи, стоявшей перед оккупантами. Более 1,5 млн евреев, остававшихся в занятой нацистами Польше, проживало в ее центральной зоне – Генерал-губернаторстве. Этот регион, включая такие города, как Варшава, Львов[196] и Краков, планировалось заселить немецкими колонистами. Евреям тут было не место[197].
Гитлер ясно дал понять, что территорию Польши нужно очистить не только от евреев, но и от поляков, кроме
