богатейшего региона. Они начали процессы собственного государственного строительства, результатом которых стало образование империи Тимура. Моголы же отступили в свои степные владения, в результате чего на контролируемых ими территориях произошло автоматическое снижение уровня государственности монгольского типа. Наиболее ярким проявлением этого было убийство хана Илйас-ходжи эмиром дуглатов Камар аддином. Очевидно, что в связи с невыполнением политической программы завоевания Средней Азии у моголов в целом и у дуглатов в частности исчезла потребность в авторитетной ханской власти.
Более того, элита племени дуглат, которая, собственно, и поставила Туглук-Тимура на ханство под вполне конкретную политическую программу, несомненно, видела в ханской власти опасного конкурента на контроль над единственной оставшейся у моголов подконтрольной территорией с оседлым населением — Восточным Туркестаном. Выходец из дуглатов Мирза Хайдар Дулати, обосновывая право на владение этим племенем данным регионом, приводит явно мифическую историю о том, что он был предоставлен им ещё ханом Чагатаем. «Когда Чагатай-хан разделил свои владения, то он отдал Манглай Субе, что означает «солнечная сторона», Уртубу, деду эмира Буладжи (Пуладчи. — Прим. авт.). В то время в этих краях было несколько городов. Самыми крупными из них были Кашгар, Хотан, Йаркенд, Кашан, Ахсикет, Андижан, Аксу»[548]. Безусловно, данная история носит заведомо легендарный характер и призвана обосновать права племени дуглат на все вышеперечисленные города. Для нас она интересна тем, что фиксирует те территории, которые на тот момент находились под контролем эмиров племени дуглат. Это в основном земли Восточного Туркестана, в частности его крупнейшие оазисы — Кашгар, Хотан, Яркенд. Понятно, что после провала попытки захвата богатого Мавераннахра сильная ханская власть стала не нужна в первую очередь дуглатам, потому что она неизбежно предъявила бы свои претензии на долю в эксплуатации ресурсов Восточного Туркестана.
Тот же Хайдар Дулати очень дипломатично пытался объяснить факт убийства хана Илйас-ходжи Камар ад-дином. «Среди моголов ходит и такая молва, что в один день он (Камар ад-дин. — Прим. авт.) будто бы убил восемнадцатилетнего хана, присвоил себе титул хана и дела Моголистана расстроились»[549]. Естественно, что власть эмира дуглатов не могла иметь такую легитимность в глазах остальных племён моголов, как власть чингизида. Соответственно, крайне низок был и уровень централизации власти в Моголистане. Скорее моголы при Камар ад-дине представляли собой союз племён с доминированием дуглатов, власть которых обеспечивалась в том числе и благодаря контролю над ресурсами оседлых территорий Восточного Туркестана.
Таким образом, в процессе эволюции монгольской традиции управления на территории бывшего улуса Чагатая образовались три отдельные группы племён, сформировавшиеся из бывших армейских «тысяч» монгольской армии. Впоследствии первая получила общее название моголы, вторых стали называть чагатаи, а третьих — никудерейцы (хазарейцы). Первые две группы говорили на тюркском языке и исповедовали ислам суннитского толка. Третья группа — никудерейцы — говорила на фарси и исповедовала шиитское направление ислама.
Процесс их образования был тесно связан с условиями существования данных отдельных частей монгольской армии в конкретных условиях занимаемых ими территорий. Чагатаи, проживавшие среди оазисов Средней Азии, составляли военное сословие, которое доминировало над местным оседлым населением, как тюрко-, так и ираноязычным. Моголы составляли аналогичное военное сословие по отношению к оседлому населению Восточного Туркестана. Одновременно значительное число моголов проживало в степных районах современного Семиречья. Собственно, именно конкуренция за чагатайское наследство привела к разделению бывшей чагатаидской армии, или военного сословия улуса Чагатая, на моголов и чагатаев. В свою очередь, никудерейцы подвергались длительному влиянию иранской культурной традиции. Это предопределило их языковое и религиозное отличие от других частей бывшей чагатайской армии.
11. Улус Джучи
Становление государственности
После смерти старшего сына Чингисхана Джучи его личный улус остался за его сыновьями. До начала в 1236 году большого похода на запад его владения находились на территории современного Казахстана примерно до реки Урал (Яик). Организационно данный улус, как и улусы остальных чингизидов, к этому времени состоял из принадлежащих ему армейских «тысяч», которые вели кочевой образ жизни на обширных степных пространствах. Согласно данным Рашид ад-дина, считается, что из всех воинов монгольской армии улусу Джучи было выделено всего четыре «тысячи». Теоретически именно они и должны были составить костяк весьма значительной армии данного улуса.
В предыдущих главах было сделано предположение, что «тысячи» монгольской армии активно формировались из людей разного происхождения. Больше всего в их составе было тюркских кочевников. В указанный период времени основное население степей Казахстана составляли кочевники из тюркоязычных племён кипчаков и канглы. Многие из них ранее активно участвовали в борьбе против монголов в период их войны с государством хорезмшахов. Однако после похода Субэдай-багатура и Джебе в 1223 году в причерноморские степи, когда ими были разгромлены существовавшие здесь крупные кипчакские племенные объединения, у оставшихся в Казахстане тюркских кочевников уже не существовало никакой другой альтернативы, кроме как поступить на службу во вновь формируемые монгольские «тысячи». «Этих Команов перебили Татары. Некоторые даже убежали от их лица, а другие обращены ими в рабство; однако весьма многие из бежавших возвращаются к ним»[550]. При этом командовать данными «тысячами» как армейскими подразделениями назначали, как правило, выходцев из тех племён Монголии, в лояльности которых у чингизидов не было никаких сомнений. Таким образом, первоначальные несколько «тысяч» из состава основной монгольской армии, которые, по Рашид ад-дину, были выделены Чингисханом Джучи, очевидно, и были развёрнуты в гораздо большую по численности армию данного улуса.
При этом сам процесс формирования новых «тысяч» в период до 1236 года на территории улуса Джучи наверняка был весьма активен. Это могло быть связано с тем, что данный улус находился на дальней западной окраине владений Монгольской империи и потребность в войсках здесь, очевидно, была весьма высока. Особенно активно этот процесс, скорее всего, шёл после прибытия на западную границу империи Субэдай-багатура и Кокошая. Они были направлены сюда по решению курултая 1229 года после избрания нового кагана Угедея. Именно Субэдай имел большой опыт по формированию новых частей армии из местных кадров. Так, выше сообщалось, что ещё в начале своего похода в Закавказье в 1222 году он уже формировал войска из курдов и тюрок под командованием некоего Акуша, а по возвращении к Чингисхану доложил ему о том, что создал новые «тысячи» уже из числа кипчаков.
Улус Джучи до похода на Запад в 1236 году был одной из составных частей Монгольской империи. При этом у него не было чётко очерченных границ и самостоятельной политической организации. В то же время определённое организационное разделение территорий между
