Тут режиссер и вовсе перешел на шепот. Эмма в ответ слегка покраснела и принялась смущенно хихикать. Александра раздраженно отвернулась от идиллической картины и наткнулась на ехидно ухмыляющегося Антона.

– Что, Саня, ревнуешь?

– Тельмана? Упаси боже! У меня есть более увлекательные хобби.

– Какие например?

«А действительно, какие?» – внезапно задумалась Саша и ответила первое пришедшее на ум:

– Путешествовать люблю.

– Заметно! – Оператор со смехом огляделся. – Прямо экстремальный туризм, – и уже серьезно спросил: – Тогда в чем проблема?

– В этом. – Продюсер выразительно глянула на Дениса, буквально сверлившего глазами ворковавших актрису и режиссера.

– Дэвид! Мы готовы снимать! – Громкий голос Антона раскатился по простору болота, спугнув стайку мелких птиц.

Тельман недовольно скривился, но Эмму выпустил.

– Милая, представь, что ты чье-то счастье, несбывшаяся мечта, сокровенное желание. Сможешь?

Актриса кивнула.

– Вот так и иди, – дав столь определенные и четкие указания, режиссер удовлетворенно занял наблюдательный пост за спиной оператора. – Камера! Поехали!

И Эмма пошла. Крутые бедра качнулись, изящная ладонь отвела планку пальто, призывно мелькнуло глубокое декольте, взгляд ярко-синих глаз устремился на режиссера сквозь упавшее на лицо золото длинных волос. Плечи плавно покачивались в такт шагам, губы чуть вытянулись, словно в предвкушении поцелуя. По рытвинам болота она несла свою стать, подобно куртизанке, идущей в полумраке будуара к ложу жаждущего любовника. Дэвид сглотнул. Дэн мертвой хваткой вцепился в штатив. И, даже не глядя на Тони, Алекс знала, что на губах рыжего играет знакомая веселая ухмылка. Завершив проход, Эмма замерла на краю лужи в позе, достойной витрины модного бутика.

– Стоп! Все было отлично, но нужно меньше секса, больше невинности, робости. Попробуй изобразить одновременно предвкушение и страх неизвестного. – Не встретив в глазах актрисы понимания, Дэвид добавил: – Ну, представь свой первый раз…

Эмму передернуло гримасой отвращения.

– …первый раз на сцене, – быстро исправился режиссер.

– А-а-а-а, – протянула девушка и вернулась на исходную кочку.

В этот проход руки ее безвольными плетьми повисли вдоль тела, лишь пальцы нервно теребили розовый мех. Пушистые ресницы скрыли синеву взгляда, веки робко дрожали, точно не решаясь подняться. Вся стройная фигурка сжалась, ссутулившись. Неторопливыми боязливыми шажками продвигалась она к финальной метке. В последний момент, слегка приподняв голову, Эмма взглянула в камеру, позволив легкому вздоху чуть приоткрыть чувственные губы.

«А фокусница не безнадежна», – подумала Алекс и по довольной улыбке Дэвида поняла синхронность мысли.

– Хорошо, но ты переигрываешь. Не смотри в камеру. Будь живее. Попробуй повторить настроение, с которым ты шла к нам утром. О чем думала, когда вышла из дому?

– Я есть хотела, – бесхитростно ответила Эмма.

– С голодухи еще и не такой газелью по болоту запрыгаешь. – Рыжий уступил место у камеры ассистенту. – Кстати, Сань, что у нас с собой из провианта?

– Кулик, тебе лишь бы клюв в жратву сунуть! Творческий человек должен испытывать голод. – Прерываться Дэвид не хотел, но взял горсть сушек из протянутой Александрой пачки.

– О, будь спокоен, голод, который я испытываю, одной баранкой не заглушить. Тем более что природа его далеко не в желудке.

– И насколько далека она от желудка – полметра вверх или, может быть, вниз?! – прохрустел режиссер.

Антон загадочно улыбнулся и, как показалось Саше, покосился на нее.

– Мальчики, а можно и мне одну сушечку? – прозвучало тихо и заискивающе.

– Эммочка, золотко наше, конечно можно. Но только одну! И марш на исходную позицию, – режиссер придал голосу строгости, – ощущение, что вы сюда на пикник приехали!

Следующие дубли срывались, все как один. То Эмма споткнулась, то кончилась кассета, то Дэн забыл нажать «запись». Тельман закипал. День перевалил за середину.

– Дэвид, может, вернемся к исходному плану? – аккуратно спросила продюсер. – Есть вполне приличные дубли. Думаю, Антон на монтаже соберет нормальную картинку.

– Алекс, ты не понимаешь! Вся соль в этом проходе! – Режиссер нервно взмахнул руками.

– Ты потратил почти весь день и две кассеты на кадры, которых не было в сценарии. Такими темпами нам только на соль и хватит. Причем заряженную в ружье, из которого будут стрелять по нашим и без того горящим от сроков сдачи и дефицита бюджета задницам!

Дэвид хотел было что-то возразить, но поток красноречия споткнулся о ледяной взгляд Александры.

– Ладно. Ребята, снимаем последний дубль. Все на исходные. Эмма, звезда моя, покажи лучшее, на что способна!

В который раз за сегодня изрядно запачканные сапожки вступили на известный маршрут меж болотных кочек. Только что недовольное и уставшее личико разгладилось мечтательно отстраненным выражением. Порыв ветра взметнул светлые пряди. Актриса скользила легким невесомым розовым облаком, именно так, как без малого два часа добивался от нее режиссер.

«Наконец-то!» – едва успела подумать Алекс, как на последнем шаге Эмма споткнулась о глинистый бугорок, поскользнулась на влажной траве и с громким плеском рухнула на колени в лужу. Грязная вода взметнулась фонтаном брызг, на мгновение сверкнув бриллиантовой россыпью в солнечных лучах.

– Моя Burberry! – всхлипывала в луже грязно-розовая нимфа ноябрьского болота.

– Ты это снял?! – очень громко шепнул режиссер на ухо оператору.

В ответ Антон молча поднял большой палец.

3. Кыш, мышь

Эмма истерично колотила кулаками по мутной жиже. По прекрасному личику мутными полосами стекала разбавленная грязной водой и слезами косметика. Вдоль кромки лужи туда-сюда озабоченно сновал Дэвид.

– Надо спасать звезду моего фильма! – нервно причитал режиссер, при этом избегая заходить в радиус поражения брызгами.

– Кто-нибудь уже вытащит меня отсюда?! – истерично взвыла «звезда» и в очередной раз бахнула ладонями, вызвав новый фонтан.

– Хватайся, вытяну. – Дэн, выдвинув штатив на максимум, почти ткнул им Эмму в грудь.

Девушка зло отпихнула треногу:

– Я тебе что, репка?!

Плотно засев посреди лужи, актриса не предпринимала никаких попыток к самостоятельному спасению. Алекс наполнилась уверенностью, что роль «дамы в беде» у Эммы одна из любимых. Поняв, что парни в лужу лезть не хотят, а болотная нимфа сама с места не сдвинется, продюсер шагнула на помощь, но была остановлена сильной рукой:

– Ты-то куда? Тоже хочешь принять грязевую ванну? – Ладонь Антона удерживала ее за плечо осторожной, но крепкой хваткой.

– Ну не оставлять же ее там?

– И ты из женской солидарности решила составить ей компанию? – Рыжий привычно ухмыльнулся, затем с нескрываемым скепсисом оглядел собравшихся: суетящегося Дэвида, Дениса, собирающегося кинуть Эмме какую-то тонкую веревку, и мокрую, грязную, глотающую слезы актрису. – Как дети малые, –