Как только запись заканчивается, я опускаю телефон и подношу микрофон к своим дрожащим губам.

— Я очень любила тебя, Марисса, но я не могу позволить тебе лгать всем этим замечательным людям, — говорю я и прижимаю руку к сердцу. — Ты сама это сказала. Они заслуживают правды!

Она открывает и закрывает рот, барахтаясь сильнее рыбы на суше, пытаясь придумать, как выйти из этой ситуации. Но прежде чем она успевает это сделать, Эрик поднимается на сцену в своей форме, с блестящими наручниками в руках.

— Вы арестованы, — сухо говорит он, открывая их, и Марисса смотрит на него широко раскрытыми глазами, паника овладевает ее лицом.

— Что?

— Вы арестованы, — повторяет он. — За кражу личных данных, мошенничество с кредитными картами, нарушение спокойствия и порядка на мероприятии, клевету и домогательства. Пожалуйста, повернитесь и заложите руки за спину.

— Вы не можете этого сделать, — протестует она, пытаясь вырваться из его рук, но он крепко держит ее. — Вы знаете, кто я?

— Да, знаю, помните? Я видел ваше удостоверение личности, когда выводил вас из отеля, — Эрик усмехается, и я чувствую облегчение, когда слышу щелчок наручников. — Вы имеете право хранить молчание, и я рекомендую вам воспользоваться этим правом.

— Вы не можете этого сделать! — кричит Марисса.

В задней части толпы внезапно поднимается шум, и я замечаю двух коллег Эрика в форме, которые надевают наручники на запястья Джея. Он пытается сопротивляться, но у него нет шансов против двух мужчин.

Еще до того, как я успеваю полностью осознать происходящее, Генри оказывается рядом со мной, его теплая рука твердо лежит у меня на плече. Я, не задумываясь, прижимаюсь к нему, позволяя всей тяжести внутри утихнуть, зная, что он меня поддержит.

— Это лучший момент в моей жизни, — шепчу я, замечая, как он тихо смеется. — Надеюсь, Лорен снимает это.

— Ты отлично справилась, — гордо шепчет он и целует меня в висок, вызывая несколько восторженных возгласов из толпы, от которых я краснею.

— Ты должна их остановить! — Внезапно мои «доноры» яйцеклетки и спермы появляются перед сценой, с ошеломленными лицами наблюдая, как их золотую дочь уводит полиция.

— Простите, мы знакомы? — Я поднимаю бровь, глядя на них.

Забавно. Это не так больно, как я думала. Последние несколько дней, с тех пор как Лорен придумала этот план, я мучилась, гадая, как все пройдет.

Но теперь, когда момент настал? Это словно катарсис11.

Конечно, видеть людей, которых я раньше называла своими родителями, все еще больно. В моей голове все еще звучит внутренний голос, но вместо постоянного крика «почему они меня не любят?» теперь слышен только шепот. Он есть, и я боюсь, что он будет всегда.

Но голос, напоминающий мне о всех замечательных людях, которые меня поддерживают, теперь гораздо громче.

— Как ты смеешь так с нами разговаривать? Мы твои родители! — ругается моя мать, а мой донор спермы, покрасневший от гнева, молчит. Вероятно, боясь, что, открыв рот, он себя скомпрометирует.

— Родители? — Я смотрю на них, притворяясь растерянной, затем с улыбкой смотрю на Лорен и начинаю хихикать. — Лорен, эти люди утверждают, что они мои «родители».

Лорен сразу же подбегает ко мне, скривив лицо от злости, и быстро встает между ними и мной.

— Правда? — спрашивает она, притворяясь такой же удивленной, как и я. — Но ведь родители должны любить своих детей безоговорочно, не так ли? — Ее взгляд перескакивает с меня на них. — Извините, но вы, должно быть, ошиблись.

— Ты смеешь так поступать с нами после всего, что мы для тебя сделали? Это твоя благодарность за то, что мы тебя воспитали? — шипит сквозь зубы отец, а я качаю головой.

— Вы сделали самый минимум. Вы не можете теперь требовать от меня благодарности за это, — говорю я с чрезмерно сладкой улыбкой на лице. — И я не собираюсь ничего делать. Марисса совершила мошенничество и кражу, которые являются уголовными преступлениями. На этот раз даже вы не сможете ее вытащить. Мои адвокаты применят к ней всю строгость закона, и вы ничего не сможете сделать, чтобы это предотвратить. И знаете что? После этого я буду спать спокойнее.

Мое сердце громко колотится, и я не могу сдержать нервный смех, который уже клокочет животе.

— И чтобы вы знали: если вы когда-нибудь снова заговорите со мной, снова попытаетесь связаться, у меня в быстром наборе есть адвокаты, и я запишу все ваши попытки.

— Ты такая неблагодарная... — отец приходит в ярость, но я демонстративно поднимаю телефон и с презрительной улыбкой качаю головой, и он сразу же замолкает.

— Я устала быть тряпкой, — говорю я измученно. — Идите нахрен. Живите так, как заслуживаете, подальше от меня.

— Как ты смеешь! — вступает моя мать, пытаясь забраться на сцену и подойти ко мне, но отец удерживает ее.

Я не трачу на них ни слова и поворачиваюсь, позволяя Генри увести меня со сцены. Как только мы скрываемся из виду толпы, я расплываюсь в широкой улыбке, а Лорен поднимает руку, чтобы дать мне «пять».

— Боже, я чувствую себя такой свободной, — говорю я, откидывая голову назад и сбрасывая напряжение, которое копилось во мне с тех пор, как Марисса услышала свой голос, звучащий из динамиков.

— Я так горжусь тобой, — бормочет Генри и прижимается губами к моей голове, от чего слезы наконец вырываются наружу. Боже, я не знаю, что чувствовать. Тревога отступает, но остается оцепенение, грусть и злость, но также гордость и облегчение — все это смешивается воедино.

— Мы все гордимся, — уверяет меня Лорен и берет меня за руку. — Ты была потрясающая.

Киран подбегает к нам и сжимает в объятиях всех троих.

— Калеб стоял позади, но даже он был впечатлен. Мне кажется, я даже увидел улыбку на его лице, — говорит он нам взволнованно, а затем расхохотался.

— Это как высшая награда, — шепчет Генри, и я не могу сдержать улыбку, хотя слезы все еще текут по моим щекам.

— Я, блядь, сделала это, — шепчу я.

— Все кончено, — говорит Лорен, и я улыбаюсь ей.

Если бы только это не казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Глава 32

Генри

— Время праздновать! — кричит Киран издалека, поднимая две бутылки, которые, как я полагаю, крепкого алкоголя. Смеясь и спотыкаясь так, что я начинаю беспокоиться о бутылках в его руках, он направляется к нашей компании.

Остальная часть осенней ярмарки прошла без сучка и задоринки. Несколько папарацци прицепились к нам с Ник, фотографируя каждое наше движение, из-за чего мы ушли, взяв Лорен, вскоре после всей этой