Я ошибалась. И теперь мне остается только ждать, пока система правосудия сделает свое дело. Сидеть на месте, пока, надеюсь, не получу судебный запрет и смогу хотя бы вызвать полицию, если он подберется слишком близко.

Но кто знает, сколько времени это займет? Или получится ли это вообще? Что еще он планирует сделать, чтобы я страдала в это время?

Я наблюдаю за Лорен и Кираном через окно. Они шутят, корчат рожицы Калебу, пытаясь вызвать у него хоть какую-то реакцию. Никаких забот, в то время как я эмоционально падаю, словно кто-то выбил почву у меня из-под ног.

Я так чертовски злюсь.

Даже кусок хлеба вызывает у меня больше сочувствия, чем люди, которые меня создали, мое сердце все еще жаждет матери, с которой можно было бы поделиться своим гневом. Отца, который засучил бы рукава и пошел бы на войну ради меня.

У меня никогда не будет этого.

Это не имеет значения. Я делаю глубокий вдох и расправляю плечи. Мне не нужен никто, кроме моих кошек, людей из кафе Калеба и Генри. Ну, и его собаки.

Со мной все будет в порядке. Но все равно. Очень. Просто чертовки. Больно.

Глава 22

Генри

— Похоже, Джей наконец уехал, — говорит Ник, и в ее голосе слышится облегчение. — В городе его никто не видел, но я почти уверена, что он когда-нибудь вернется.

Мы гуляем вдоль озера, держась за руки, и разговариваем одновременно ни о чем и обо всем. Мне еще многое хочется узнать о ней, и у нее ко мне столько же вопросов. Небо скрыто за тяжелыми облаками, а с гор надвигается тьма. Не знаю то ли это из-за тяжелых дождевых туч, то ли из-за того, что уже поздний вечер.

Дженсен несется вдоль берега на полной скорости, прыгая между пляжем и травой, постоянно оглядываясь и не отбегая слишком далеко.

— Но почему? — я поднимаю бровь, не понимая. Я надеялся, что он убежит, поджав хвост.

— Потому что он нарцисс, который не понимает слова «нет», — объясняет она, слегка пожимая плечами. — Ты же был там, у Калеба. Он ненавидит, когда у него не получается сказать последнее слово.

— Верно, — говорю я, хмурясь. — Просто дай мне знать, вдруг Дженсену захочется покусать его за икры, — шучу я, пытаясь поднять настроение и притягивая ее ближе за руку, пока не обхватываю ее талию рукой.

— Я справлюсь, — обещает она и тоже обнимает меня, успокаивающе похлопывая по бедру. — И тебе не о чем волноваться.

— Кто сказал, что я волнуюсь? — пытаюсь я пошутить, но да, правда в том, что я волнуюсь. Она была так расстроена, когда появилась в ветеринарной клинике с Хаос. Думала, что она так сильно его любила, что его предательство так глубоко ранило ее?

Трудно вспоминать об этом и не чувствовать тревоги. Хочет она это признавать или нет, он влияет на нее. И я восхищаюсь ее преданностью, тем, как она любит всем сердцем. Я вижу это в ее любви к Тыковке и Корице, в ее дружбе с Лорен. Когда она любит, то любит всей душой. Меня терзают мысли о том, что ее бывший-мудак когда-то имел это — постоянное напоминание о том, что когда-то она выбрала его. Что она доверяла ему так, как пока не доверяет мне.

— Ты все время спрашиваешь о нем. — Она глубоко вздыхает. — И пытаешься сделать вид, что он тебя не бесит. Тебе не нужно говорить это вслух. И лучше оставь актерскую игру мне, — язвительно говорит она, и я замечаю, как расслабляются мои плечи.

— Уверяю тебя, он больше не обсуждается. Я оставила свое прошлое и его позади. Я не собираюсь возвращаться. — Она останавливается, заставляя меня тоже остановиться. — Ты — мое будущее.

Она ерзает в моих объятиях, поднимает руки, чтобы обхватить мои щеки, и нежно наклоняет мое лицо вниз, пока не оказываемся лицом друг к другу.

— Ты тот человек, с которым я хочу быть. Единственный, кого я хочу целовать. — Она мягко прижимается губами к моим, и я чувствую, как ее губы растягиваются в легкой улыбке. — И тот, с кем я бы хотела просыпаться. — Когда я снова открываю глаза, она подмигивает мне. — Не давай ему никакой власти. Мне, может быть, немного обидно, но я не позволю ему разрушить нас, и тебе тоже.

— Хорошо, — шепчу я, зарываясь рукой в ее волосы, а другой рукой прижимая ее к себе. — Я верю тебе. Я доверяю тебе, Ник.

Она прижимается щекой к моей руке, как кошка, а ее руки скользят по моим рукам, пока не останавливаются на моих бедрах. Они впиваются в мою куртку, пока она изо всех сил держится за меня, когда я наклоняюсь и целую ее.

Это тот самый поцелуй, который заставляет меня забыть обо всем вокруг. Он поглощает меня настолько, что я даже не замечаю, как начинается ливень, пока она не отстраняется. Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша и недоверчиво улыбаясь.

— Повтори это еще раз, — шепчет она, чертовски соблазнительно покусывая губу.

Я замираю, ухмыляясь.

— Осторожно. Я в одном поцелуе от того, чтобы вырезать наши имена на одном из этих деревьев.

Она хихикает, глаза блестят.

— Вау. Настоящая энергия подростковой любви. Мне ждать парных толстовок для влюбленных?

— Только если пообещаешь надеть мою, чтобы она пахла тобой.

Она наклоняет голову, закусывая губу, обдумывая предложение.

— Хм. А я могу выбрать шрифт, которым ты будешь вырезать на дереве?

— Нет. Либо курсив, либо ничего. У меня есть свои стандарты.

— Ну, ладно, если это стильный вандализм и не повредит дереву.

— Самый стильный, — шепчу я и наклоняюсь, оттягивая ее губу от клетки между зубами. Мое сердце громко колотится в груди, когда ветер развевает ее волосы вокруг нас, оставляя запах ее ванильного шампуня, и этот сладкий вкус, который безошибочно принадлежит ей, на моем языке.

Она — все мои чувства. Все, что я вижу. Все, что я слышу. Каждая клеточка моего тела настроена на нее, жаждет ее.

— Нам нужно зайти внутрь, — шепчу я ей на ухо, и она отвечает мне энергичным кивком. Ее щеки пылают, глаза блестят, и я не могу удержаться, чтобы еще раз не прикоснуться к ее губам быстрым поцелуем. Затем я беру ее за руку и тяну за собой с нехарактерной для меня настойчивостью обратно в ее дом.

Один пронзительный свист, и Дженсен следует за нами.

— Он весь мокрый. Позволь мне... — говорю я, когда мы входим, но Ник качает