— Нет! — злюсь и выбегаю из комнаты, хлопая дверью.

Глава 24

Алиса

В тот день Яна вернулась примерно через час. С тех пор она не разговаривает не только со мной. Яна безучастна ко всем. За ужином подруга отстраненно смотрит в одну точку и мешает чай. Долго мешает, минут десять, без остановки.

Все тихо беседуют. Рейчел смеется, что-то нашептывая Майору. После ухода Сергея Королева переключилась на военного. Не то чтобы мужчина ведется на провокации этой змеи. Он далеко не ведомый, как Сергей. Но все же ведет диалоги со змеёй и даже сдержанно ей улыбается. Надеюсь, он просто играет свою игру, и эта баба его не перехитрит.

Доктору явно не нравится сближение Майора с Королевой, но она сдержанно убивает их взглядом.

Тени нет на ужине. И в нашей комнате его тоже нет. Но этот факт уже никого не удивляет. Он часто пропадает из поля зрения.

А Яна так и мешает чай, смотря в одну точку. Физически с ней всё в порядке. Никаких видимых травм. А вот душевно она явно не с нами, а где-то внутри себя. Мне страшно представить, что с ней творится. Такой подавленной и отстраненной подруга не была даже в первый день в Эдеме.

— Яна, — обращаюсь к ней через Техника, который сидит между нами. Ноль реакции, словно она не слышит меня. — Антон, — шепчу парню. — Останови ее.

— Яночка, — обращается к ней Техник и забирает ложку. — Сахар уже давно размешался.

Подруга переводит взгляд на парня, потом на меня и снова утыкается в стену, начиная пить чай.

— Она что-нибудь говорила? — спрашиваю у Антона. — Где она была?

— Нет, — выдыхает Техник. — Сказала, что всё хорошо, — качает головой, так как тоже понимает, что ничего не хорошо.

— Пожалуйста, поговори с ней, — шепотом прошу Антона, потому что Яна не хочет со мной контактировать. Мне уже хочется просто поймать ее, запереть в комнате и не выпускать, пока мы не поговорим. Что я, наверное, и сделаю, если Яна не пойдёт на контакт в ближайшее время.

После ужина все разбредаются по территории. Майор с Рейчел уходят на террасу. Королева берет сигарету, а Майор подносит ей огонь, давая прикурить, на что Рейчел кокетливо хлопает ресницами. Не нравится мне этот союз. Надеюсь, Майор понимает, что делает.

Техник ведет Яну за руку в комнату, а Пикси так и остается в столовой, снова опустошая очередную бутылку вина.

Завтра нас ждет новая фаза игры, и мне неспокойно. Потому что новая фаза означает потерю одного из игроков. И, возможно, это буду я. От одной мысли живот сводит спазмом страха.

Поднимаюсь на второй этаж и оказываюсь в библиотеке. Здесь царят умиротворение и тишина. Над столом и креслами горят напольные светильники. Книжные полки ломятся от многообразия книг: от классики до современных авторов. Провожу пальцами по корешкам. Беру наугад одну из книг и открываю её. Это сборник стихов Шарля Бодлера «Цветы зла». Нет, спасибо, зла в Эдеме предостаточно. Закрываю книгу, беру другую. Толстый том в черном кожаном переплете привлекает внимание. Автор и название незнакомые. Листаю страницы. Книга старая. Между пожелтевших страниц листок, сложенный вчетверо. Современный белый лист бумаги. Раскрываю его — строки, написанные черной ручкой плохим сбивчивым почерком, словно адресат торопился.

Осматриваюсь по сторонам, как будто читаю чьё-то письмо.

«Если ты читаешь это, значит, меня уже нет. Я не смог пройти очередную фазу и выбраться из этого ада. Не правда ли, иронично, что Мастер назвал Эдемом место, полное страданий?

Они слишком сильны… Правила — лишь иллюзия, дымовая завеса для тех, кто всё ещё надеется спастись. Они меняют их по своему усмотрению, не оставляя никому шансов на спасение.

Это уже не первый сезон, и подозреваю, что не второй. Бесконечные круги ада, которые не имеют конца.

Не доверяйте никому, особенно Тени. Что-то подсказывает мне, что этот ублюдок еще в игре. Он не тот, кем кажется. Он не ищет выход — он наслаждается процессом. Тень служит Мастеру, являясь его порождением и продолжением.

Бегите, если можете, но выхода из Эдема нет…»

Последним слова написаны с нажимом, так что прорвали бумагу. Отчаянье в каждой строчке.

Пульс стучит где-то в висках, вытесняя все другие звуки. Резко закрываю книгу, сжимая листок в кулаке.

Я догадывалась, что Тень не простой игрок, но не догадывалась, что он здесь очень давно.

Он был здесь всегда?

По факту, он и есть Эдем.

Тень организатор этого ада? Кто он? Надсмотрщик? Актер?

Мысли путаются, по коже бегут холодные и колкие мурашки. Чувствую себя наивной и слепой игрушкой.

Судорожно прячу в кармане смятое письмо, не зная, что с ним делать.

Резко разворачиваюсь, когда дверь в библиотеку открывается. В дверном проеме стоит Тень. По инерции задираю голову вверх, ища камеры. Конечно, за мной наблюдают.

Он видел, что я прочла это письмо?

Чёрные глаза скользят по моим рукам в карманах, а мужские губы растягиваются в хищной улыбке. Тень проходит в библиотеку и закрывает дверь, поворачивая защелку замка. Мужчина делает шаг ко мне, а я пячусь от него назад, пока ни упираюсь спиной в полки с книгами. В голове снова нарастает тревожная зловещая музыка.

— Чего ты так испугалась? — его хриплый голос наигранно ласковый, словно обращен к нашкодившему ребенку.

— Я просто… — сглатываю. — Искала, что почитать.

Последнее время я осмелела и начала воспринимать Тень иначе. А теперь вспоминаю, почему я его боялась. Это письмо вернуло мои страхи назад.

— Нашла? — он продолжает наступать на меня, словно хищник, который загоняет жертву в угол. Чёрный взгляд падает на мой карман, откуда торчит белый уголок письма, и я выдаю себя с головой, инстинктивно прикрывая карман ладонью.

А Тень усмехается, подступая ко мне вплотную, вынуждая вжаться еще сильнее в книжные полки. От него пахнет холодным парфюмом, табаком и опасностью.

Начинаю его ненавидеть за эти игры со мной. И одновременно он мне нужен. Без него я здесь не выживу. Может, это, конечно, все иллюзия, но она мне нужна, чтобы окончательно не сойти с ума.

— Дай-ка посмотрю, что ты нашла, — продолжает забавляться, а я со всей силы сжимаю карман, словно мне это поможет. Тень сжимает мое запястье, вдавливая пальцы в пульс. Настолько сильно, что я вскрикиваю и нажимаю кулак. — Прости, Ангел мой. Сопротивление всегда несёт боль, — вытягивает из моего кармана листок, но не читает, тоже сжимая его в