Складываю одежду, ноутбук и кошачьи аксессуары, пока папа допрашивает моего, якобы жениха. Из кухни доносятся восторженные похвалы в адрес угощений, мужской смех и отдельные фразы непринуждённого допроса.

— Ну что ж ты ничего не сказала, доча? — вылетает мама, вытирая руки полотенцем. — Такой приятный молодой человек. Ян в восторге.

— Да не о чем пока говорить, мам, — отмахиваюсь, поправляя на ней чуть покосившийся ворот блузки. — Мы совсем недавно познакомились.

— Не тяни. Это в двадцать лет можно долго присматриваться и искать точки соприкосновения. После тридцати всё ускоряется в несколько раз. Правила десяти свиданий соблюдать не стоит, — направляет она, достаёт из кладовки банку компота и возвращается к мужчинам.

Не тяну. Куда уж больше ускорять. И так подставилась на второй день после знакомства. Боже! Только бы родители не прознали, как куролесит их скромная дочь. Уверена, что мама не оценит такой расклад, а папа взорвётся от гнева и стыда за легкомысленность чада.

— Давай, Анит, собирайся. Ехать пора. Если повезёт, к ночи до города доберёмся, — выглядывает Марат, держа подмышкой лоток с пирогом и пакет с пышками.

Довольный, будто получил премию «Хьюго» или крупную сумму от Нобелевского фонда. Совсем мало надо мужикам. Накорми, обласкай, и получишь домашнего котика, преданно трущегося о ноги. Эту теорию подтверждает и Артём, когда добирается до выпечки и своими стонами глушит музыку, играющую в машине.

— Душу продать готов за такую стряпню, — поворачивается ко мне, облизывая губы измазанные черничным джемом. — У мамы твоей руки золотые. Женюсь.

— На маме? — улыбаюсь, представив папино лицо, когда Тёма придёт завоёвывать невесту.

— На её дочери, — подмигивает.

— Так дочь печь не умеет, — подыгрываю ему, стаскивая из пакета пышку, щедро сдобренную сахарной пудрой.

— Будет повод чаще в гости ездить, — протягивает руку, стирает посыпку пальцем и смачно проходится по нему языком, обещающе смотря мне в глаза.

Бёдра неконтролируемо сжимаются от накатившей волны возбуждения. Как нимфоманка, чесслово… Между ног саднящее ощущение, будто огромную дубину всунули и оставили, а меня плющит от томления, болезненно пульсирующего внизу живота.

Каким-то образом мы все вместе оказываемся в моей квартире и, почему-то, в горизонтальной плоскости. Не дойдя до спальни, меня страстно имеют на ковре в гостиной перед чёрным пятном плазмы, где мой аншлаг слишком чётко отпечатывается на бликующей поверхности.

Никогда стены этого дома не оглашались такими звуками. Стоны, вскрики, хрип, рычание, надсадное дыхание и, как вишенка на торте, истеричные вопли кота, забытого в коридоре за решёткой переноски. Надеюсь, соседи не охреневают от всей этой какофонии в два часа ночи. Засыпаем мы там же, сплетясь взмокшими от пота телами. Доползти до кровати сил нет, да и с такими аппетитами ложе требуется побольше.

Следующий день становится отправной точкой новой жизни. Мужчины уезжают по своим делам и вечером возвращаются обратно. Через неделю замечаю то тут, то там их личные вещи. В ванной комнате среди моих баночек и пузырьков лежат бритвенные принадлежности, а в стакане стоят дополнительно две щётки.

Гели, шампуни, бельё, сменная одежда. Меня даже не просят поделиться полками в шкафах, освобождая и оккупируя самостоятельно мою территорию. И когда я пытаюсь протестовать, нагло заламываю там, где созревает конфликт, и отвязно берут, приводя в амёбное состояние.

А в выходной Артём делает огромный, но поспешный шаг в наших личных отношениях. Приглашает в кафе и без предупреждения знакомит со своими детьми, отрезая мне возможность выбора. Это уже больше, чем секс. Это уже прямой намёк на подобие семейственности, выстраиваемой в нашем треугольнике. Делаю вывод, что лучше избегать с ними поездок в незапланированные места, так как внезапная возможность знакомства с родителями меня не на шутку пугает.

Мне стоит большого труда держаться и не скатиться до выяснения отношений перед детьми. От напряжения воздух становится вязким, словно его накачали крахмальной массой. Воткни нож, и он зависнет в пространстве, медленно сопротивляясь закону притяжения.

Если Никита смотрит на меня с любопытством, то от Лизы чувствительно фонит неприязнью и омерзением. Либо это детская ревность, либо неприятие всего, что касается её отца. Марат, как может, разряжает обстановку, а Артём старается занять рот дочери едой, чтобы та поменьше говорила.

— А вы папина будущая жена? — всё же прорывает Лизу между сменой дессертов. — Не слишком удачный выбор. Вам быстро надоест.

И что отвечать? Сижу, обтекаю и охреневаю от мелкой стервозины. Ей нет ещё и девяти, а количество яда зашкаливает за умудрённый тридцатник.

Глава 43

Марат

Слушаю дочь Артёма и не знаю, чего хочется больше — надрать глупую задницу тонким, кожаным ремнём или заткнуть грязный рот кляпом. До чего же она похожа на мать, клюющую мужа всю семейную жизнь. Столько пренебрежения и полное отсутствие такта.

— Лиз, ты ротик-то свой закрой, пока не надуло чего-нибудь болезненное, — предупреждаю её, отодвигая недоеденный шоколадный торт. Кусок в горло не лезет, хотя я ещё тот любитель сладкого, а уж бисквит с жидкой начинкой вообще моя слабость.

— А чего я такого сказала? — недовольно морщится и продолжает метать ложкой мороженое, как будто не она унижает отца. — С каких это пор за правду наказывают?

— С тех самых, как ты забыла, что значит уважение к родителям, — еле сдерживаю себя в культурных рамках, чтобы не гаркнуть и не поразить детей вывертами обсценной лексики.

— Да ты чё, дядь Марат? Папка променял маму на какую-то тётку, а я должна сидеть и улыбаться ей? — нагло возмущается, отрываясь от сладкого и хлопая невинными глазками.

Артём вымученно потирает виски и, скорее всего, жалеет, что затеял знакомство Тумановой с детьми. Это они ещё не знают, что мы вдвоём валяем карамельку в постели. Страшно представить, что с ними будет, когда их подростковая психика столкнётся с сим фактом. Сжимаю кулаки и выплёвываю:

— А твоя мамка разве…

— Не надо, Марат, — одёргивает меня Тёмыч. — И да, если Анита согласится, то станет моей женой.

На несколько секунд зависает пауза, Лиза что-то собирается ляпнуть, и Никита с шаркающим звуком отвешивает сестре пинок под столом. Молодец, пацан. Как бы не настраивала его Ксюха против отца, он всё видит и сам делает выводы.

Перевожу взгляд на карамельку и замечаю незначительное подёргивание ноздрей и уголка рта. Не ожидала такого прямого ответа от Верховина и немного шокирована слишком быстрым развитием событий. Тёмыч такой. После койки сразу готов бежать в ЗАГС. Задаю себе вопрос — готов ли я сделать предложение Тумановой после недели сожительства с ней?