Откровенно говоря, я и не надеялся на такой комфорт, особенно после того, как заявил, что готов жить хоть в сарае, хоть на пляже, но лишь бы на территории этого отеля — одного из лучших, стоит отметить. А фишка в том, что когда я пытался забронировать здесь место, свободных уже не осталось. Оно и понятно — начало сезона плюс Новый год, да к тому же слишком позднее бронирование.

Пришлось тернистыми путями выходить на администрацию отеля и договариваться уже на местном уровне. Сколько нервов потратил!.. А денег!.. Да за такое бабло я мог вывезти всю Сашкину компанию на Бали! Но это уже дело десятое… а главное, что сейчас я здесь и очень доволен — отличное место!

Да, именно так я подумал, разглядывая утопающие в пальмовых зарослях небольшие домики с просторными террасами, бассейнами и яркой иллюминацией. И это только вторая линия! Я даже воспрянул духом. Но ровно до той минуты, как мой провожатый вывел меня тайной тропой в тайное место, о существовании которого — а я в этом уверен! — ни один постоялец отеля даже не догадывается.

И только тут я осознал весь масштаб подставы! А всё — поздняк метаться — сам напросился!

Нет, мне не выделили коврик на пляже… Среди невзрачных хозпостроек, тянувшихся вдоль забора и надёжно скрытых от глаз туристов, мне посчастливилось занять отдельное бунгало с небольшой террасой и даже с открытой мансардой.

Ну здрасьте!.. Хижина дяди Вади, блядь!

Не знаю, из чего слеплен этот спартанский скворечник, размером пять квадратов и одним крошечным окошком, но если мне дороги голова и ноги, то на мансарду лучше не соваться.

А внутри избушки обнаружились небольшая кушетка, застеленная свежим белым бельём, деревянный крепкий стул и переносной светильник на крюке. Вот вроде и всё. А, ещё и потолок на голове. Короче, я и мой багаж заняли всё свободное пространство. Но зато у меня всё включено — еда, как у всех, до океана метров сто, до туалета и душа — метров двадцать. И ещё у меня имеется арендованная тачка!

Мой услужливый сопровождающий широко разулыбался, заверил, что уже восьмого января я смогу занять лучшее бунгало на первой линии и поспешил раскланяться. Отлично — всего каких-то восемь дней потерпеть!..

Из счастливого ступора меня выдернул очередной звонок Геныча.

— Вадюх, я не понял, а ты где?

Я осмотрелся по сторонам и оптимистично доложил:

— Только что заселился в бунгало.

— И долго ты будешь там обживаться? Слышь, если ты собрался ванну принимать, то давай лучше к берегу подтягивайся — тут и ополоснёшься. Мы так-то уже вовсю старый год провожаем, а я не пью, между прочим. А знаешь, почему? Потому что уже задолбался отгонять от твоей Александрии всяких хоботочников.

— Кого?.. — не понял я.

— А это такие долгоносики, которые слетаются на яркие цветы, внедряют в них свой хобот и удовлетворяют низменные потребности. В смысле, пожирают нектар. Но!.. На выпуклые рыжие лепестки твоей супруги уже кое-кто навострил жало и теперь кружит по пляжу. Вон, притаился неподалёку, как говно в траве, — думает, я его не вижу.

Хоботочники⁈. Уточнять я больше не стал, но одно понял чётко — мне следует поторопиться.

— Геныч, ты продержись там минут пять-семь… я скоро буду.

Бросаю взгляд на большую коробку с моим главным сюрпризом и, поняв, что на тёмном пляже он бесполезен, извлекаю из чемодана мешок и забиваю его остальными подарками — шампанским и подарочными коробками со сладкими букетами. Букет из рафаэлок для Аленькой — её любимый десерт, из клубники в шоколаде — для Стефании, глазированная вишня для любимой тёщи и… вот чёрт, забыл, как зовут… короче, ещё один презент для какой-то бабки. Вообще-то, я хотел взять ей курагу в шоколаде, но Геныч заявил, что враг в лице этой перечницы мне не нужен, поэтому для неё — композиция из мармелада, зефира и глазированных ягод. Ну и вискарь для пацанов.

Цепляю бороду, колпак, шубу, шлёпанцы… хватаю мешок и, обливаясь потом, бегу на пляж.

Африка, бля… плюс пятьдесят, наверное! Но мысль о неведомых хоботочниках придаёт мне ускорение.

И вот он, океан! Шарю взглядом по берегу, но ёлки со звездой в упор не вижу. Зато слышу Геныча и ориентируюсь на звук. И, похоже, меня тоже заметили.

— Джамбо, Дедушка Мороз, борода из ваты, — грохочет Геныч. — Что в мешке ты нам принёс?..

— Акуна Матата! — выкрикиваю гораздо бодрее, чем себя чувствую.

Пока я всё это планировал, потом летел, ехал, запихивал в мешок подарки — всё время ощущал душевный подъём, а сейчас… потерялся. Понял вдруг, что боюсь.

Мне очень страшно посмотреть в любимые карамельные глаза и увидеть в них безразличие. Александрину я замечаю сразу… да что там — я только её и вижу — мою чумовую богиню в светлом купальнике, облегающем всё то, по чему я так дико истосковался. И напрочь забываю все заготовленные слова. Лыблюсь, как дурак, и киваю собравшейся компании.

— Джамбо…

Сашка смотрит задумчиво и мрачно, рядом с ней ободряюще мне улыбается худая брюнетка с длинным мундштуком во рту…

— Вадька, ты, что ли⁈ — с визгом бросается мне на шею Стефания, отыгрывая свою реакцию на «нежданчик», целует меня и тихо шепчет в ухо: — Какой же ты молодец, что п-прилетел! Вот увидишь, всё будет х-хорошо.

Пока её обнимаю, успеваю обменяться рукопожатиями с Генычем и здоровым греком Жорой, а выпустив из рук Стешку, сбрасываю бороду и колпак, целую руку брюнетке, даже не расслышав её имени, и с грохочущим сердцем на онемевших ногах подхожу к моей Алекс.

— Здравствуй, Аленький… мы с тобой в пятницу не договорили…

— Разве?.. — её губы кривятся в хмельной усмешке. — Помнится, я всё тебе сказала…

— Но я не всё успел… сказать.

— Ещё успеешь, братуха, — тяжёлая рука Геныча падает мне на плечо. — Давай-ка сперва за встречу. — Он впихивает мне в ладонь картонный стакан, чокает по нему своим и грохочет на весь пляж: — Водка «Коньяги» — живи большими глотками!

Большой глоток обжигает мне горло и осветляет память — ух, подарки же! Хватаюсь за мешок и извлекаю содержимое.

— С наступающим вас, девчонки! — голос мой тоже окреп.

Алекс принимает свой сладкий букет с королевским достоинством — сдержанно и величественно, а Стефания — с бурным восторгом и очередными объятиями. Неучтённой брюнетке пришлось вручить Настин подарок (раз уж тёща отсутствует), и