Холод прилипает к моей липкой коже, пока я пытаюсь сориентироваться. Я доверяю Матису во всём, что не касается его личной безопасности. На что только не пойдёшь ради этого мужчины.

— Ждите у дома, — приказывает он охранникам, затем кладёт руку мне на поясницу, переплетает пальцы и ведёт меня через лес.

Лёгкие сжимаются от потери зрения, одновременно душат и обостряют меня. Все остальные чувства усиливаются с ростом адреналина. Звуки вечеринки становятся ближе, холодный воздух обжигает ноздри, заставляя замечать то, что иначе пропустила бы. Даже доверие к Матису не делает мои шаги увереннее — идти в этот хаос с полной самоуверенностью было бы идиотизмом.

Когда мы приближаемся, до меня доносится новый звук.

Я замираю.

— Почему люди стонут, Матис?

Его горячее дыхание касается моих волос, и я вздрагиваю.

— Удовольствие и боль идут рука об руку.

Я резко поворачиваю голову к нему, хотя ничего не вижу.

— Что это значит? — И главное: это касается меня?

— Мы не будем участвовать в этих развлечениях.

Я напрягаюсь.

— Нам нужно участвовать в чём-то?

— Да.

Я срываю его руки с себя и стаскиваю повязку. Если я буду участвовать в этом дерьме, он должен был предупредить заранее.

— Хватит загадок. Говори прямо сейчас, Матис, или, клянусь богом…

Он переминается.

— У тебя два варианта: присоединиться или быть принесённой в жертву.

— Что?

— Ты можешь либо выполнить задание, которое я дам, чтобы доказать, что достойна быть с нами, либо умрёшь.

Что за больная хрень? Разве я не доказала этим людям свою ценность, охраняя Матиса? Разве я убила недостаточно людей ради них?

— Зачем ты привёл меня сюда, Матис?

— Потому что хочу, чтобы ты была в моей жизни, и таковы правила. Ты должна доказать, что принадлежишь мне, иначе тебя сочтут слабым звеном.

Я закрываю лицо ладонью и считаю до десяти.

— Как?

Он глубоко вдыхает.

— Ты уже делала это раньше. Ты справишься.

Снова туманные ответы. Я взвешиваю варианты. Матис не стал бы держать меня в живых и проводить со мной столько времени, если бы ожидал, что меня принесут в жертву. Он поступит правильно. Каким бы ни был этот «правильный» поступок. И я готова на всё ради наших отношений, чтобы доказать ему свою преданность без лишних слов.

Каждое утро я принимаю возможность смерти, вставая и подставляясь под пули. Единственное отличие сегодня — моя судьба в его руках больше, чем в моих.

Не решаясь, я снова завязываю повязку. Я рискну всем ради него. Это не изменилось. Если это нужно доказать — пусть будет так. Он терпеливо ждал, пока я встану на ноги, и теперь я знаю, каким хочу видеть своё будущее.

Воздух между нами напряжённее, чем раньше, и лёгкий металлический привкус крови касается горла.

Вдали раздаётся мужской смех, затем ещё один душераздирающий вопль, заставляющий нервы содрогаться. Чем ближе мы к дому, тем отчётливее звуки.

Мы резко останавливаемся. Слышу, как один из наших передаёт что-то Матису. Раздаётся щелчок замка, скрип, лёгкий стон. Меня снова тянет снять повязку, но что-то подсказывает: лучше не знать. Блаженное неведение сейчас — мечта.

Матис ведёт меня вверх по склону. Земля сменяется с мокрой травы на бетон, звуки становятся кристально ясными. То, что я приняла за стоны одного-двух людей, оказалось целой толпой. Пронзительный крик разрывает ночную тишину, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.

Матис подталкивает меня вперёд, и я понимаю намёк: не показывай слабость.

Он помогает мне подняться по ступеням, и мы останавливаемся перед охранником у входа — я вижу только кончики его ботинок под повязкой.

«Двое у входа», отмечаю про себя.

Что-то пищит, охрана пропускает нас. Звуки бьют одновременно, и требуется усилие, чтобы не сжаться. Здесь пахнет кровью и сексом. Запах застревает в горле, волна тошноты накатывает на меня. Кажется, армия не подготовила меня к тому, что будет дальше.

Матис подталкивает меня дальше. Я вижу только пол под ногами — дерево, ковёр, винтажный половик. Мысленно считаю шаги и повороты. Он ведёт меня вниз по лестнице в подвал, где рёв толпы отражается от стен. Люди кричат, свистят, освистывают. Знакомое ощущение бежит по коже, поднимая волосы на затылке. Это звучит как…

Матис развязывает повязку на последней ступени, и передо мной открывается хаос. Мои губы размыкаются. Это не подвал — это бункер. Высокие потолки, бетонные стены, неподвижные лампы, несмотря на безумие вокруг.

Это бойцовская яма.

Я поворачиваюсь к Матису, но на меня смотрит оленьий череп — точнее, эдельхерт. Его рога позолочены, а кость отливает золотом. У каждого здесь маска — чёрная или белая. Только у Матиса есть золото.

В толпе больше чёрных масок, но все разные. Мимо проходит мужчина с драконьей головой, другой — в противогазе, третий — в балаклаве. Есть и женщины, но их мало.

Я замечаю человек восемь с открытыми лицами. Наверное, они такие же гости, как я.

Чёрт возьми, сколько людей притащили сюда что-то доказывать?

Толпа ревёт громче, и моё внимание приковывает помост посреди зала. Один мужчина держит другого в захвате, затем раздаётся щелчок, и тело обмякает.

Крики и вопли. Жажда крови витает в воздухе, выворачивая желудок. Слишком давно я не была в таких местах.

Рука Матиса твёрдо лежит на моей пояснице. Шаги за спиной заставляют меня обернуться, готовая встать перед ним, но я замираю, когда перед нами появляется другой мужчина в золотой маске.

Он кивает Матису, тот отвечает тем же. Безмолвное понимание, которое я не могу расшифровать. Затем мужчина слишком долго смотрит на меня и уходит наверх, будто ничего не произошло.

— Хочешь узнать своё задание?

Я резко поднимаю голову. Его жуткая маска скрывает эмоции.

Из центра зала раздаётся боевой клич.

Он хочет, чтобы я сражалась.

Я сглатываю.

— Когда?

Он проводит пальцем по моей щеке.

Матис укрепил мою силу за эти месяцы — физически и морально. Даже перед лицом смерти в ринге я сделаю это ради него. Потеряю всё.

Моё согласие — не только для него или общества. Это шанс доказать себе, как далеко я ушла от той, кто дралась ради кайфа и денег. Теперь есть нечто большее, и я намерена быть частью этого.

— Как только будешь готова, — отвечает он.

— Веди.

Хотя мне хочется схватиться за него и искать утешение в его прикосновениях, я позволяю ему вести нас через толпу к другой двери, ведущей вниз. Он открывает раздевалку, и я осторожно вхожу. Она похожа на другие подпольные клубы, но чище.

На скамье в центре