— Скорее да, чем нет, — задумчиво тянет Надюша. — Он легкий человек. Поэтому думаю, познакомься мы не в такой обстановке, быстро бы сошлись. От него особая энергетика исходит, и ты волей-неволей словно попадаешь под его чары.

— А сейчас не сошлись? — фыркаю, ревниво вспоминая, с какой улыбкой она его слушала.

— Сейчас я чувствовала еще немного вины, — произносит она смущенно. Отводит взгляд и тут же возвращает на меня. — Все же из-за меня его брата нет.

— Не думаю, что у них с братом были тесные отношения, — фыркаю, удивившись, что теперь она перед всеми вину чувствует. — Ты не виновата в его смерти. Как и я. Как и мои ребята. Дорофеев сам упал. Да и как бы ужасно это ни звучало, после смерти одного сына, второй теперь может спокойно получить все блага своего нового положения.

— Не думаю, что Глеб гонится за положением, — кидается она на его защиту. — Его дедушка тоже был влиятельным человеком. Морозов сам по себе самодостаточный человек.

— Время покажет, — бросаю со вздохом. — Но перед Глебом ты точно не виновата, Надюша. Да и ни перед кем не виновата. Дорофеев-младший сам виноват в том, что случилось. Все его поступки потянули вереницу событий, и все привело к определенному моменту. Если бы он не избил дочь на глазах Кати, то она не ушла бы от него. Если бы не стал искать ее и не стал мстить мне, никто бы за ним не гнался, — пытаюсь вложить в ее голову иные мысли. — А теперь вставай. Нужно заехать в офис, а после лететь обратно. Нас ждет дочь. Самая прекрасная и очаровательная девочка. Я уже соскучился по ней. По ее ночным концертам…

Ловлю взгляд супруги, и та дает понять, что последнюю лживую фразу она распознала.

Ну а чего она хотела? Мне не нравится, когда мои девочки плачут. Сердце из груди вырывает этот звук. А дочь ночью делает это без остановки. И что бы я ей ни предложил — не успокаивается. Ставки уже настолько высоки, что я машину ей пообещал, если она плакать перестанет. Даже не представляю, что пойдет дальше… Квартира? Личный остров?

Глава 13

Павел

В Молдавию мы возвращаемся поздней ночью. Пока с аэропорта добираемся до фермы уже почти раннее утро. Ефим и Владимир Ефимович уже во всю занимаются живностью, а Валентина кашеварит на кухне.

До сих пор не понимаю, когда эти люди спят. Они двадцать четыре на семь занимаются фермой.

Стоит нашей машине остановиться, Надя выскакивает из нее. Стрелой несется к своей маме и дочери, гуляющим по территории фермы. Судя по движениям моей тещи, Ангелина капризничает и не спит, заставляя свою бабушку без конца ее укачивать и катать.

Вместе с водителем разгружаем наш немногочисленный багаж. Отпускаю парня отдыхать, решив сам все занести. Переодеваюсь, намереваясь присоединиться с Надюше, но по пути заглядываю к дедушке с отцом, чтобы доложить об итогах встречи.

Родных застаю в комнате моих родителей. Мама, в который раз за пребывание в этой стране перебирает чемодан, а отец с дедушкой, пользуясь тем, что мама все знает, обсуждают возможные исходы ситуации с Дорофеевым.

Первой обнимаю родительницу и лишь после этого опускаюсь напротив дедушки с отцом на кровать. Коротко их приветствую, пересказываю, что было на встрече и как дела в офисе без нашего контроля. Первое радует родных больше, чем последнее. Хоть и остались жесткие заместители, работники все равно расслабились.

Стоит дедушке услышать о предложении Дорофеева, тот тут же предлагает еще один проект, помимо предложенного мной. Возбужденный данной мыслью, он покидает комнату, чтобы набрать Дорофеева и обсудить все с нашим будущим партнером. Отец выходит вслед за ним, готовый временно исполнять обязанности секретаря Сабурова-старшего. Я же остаюсь наедине с мамой.

— А мне расскажи, как вы съездили с Надей, — просит она, отложив чемодан и сев рядом. — Вам удалось сблизиться? Надя отстраненной стала.

Кто о чем, а мама об отношениях.

— Я знаю, мам, — вздыхаю, грустно поджав губы. — И я вижу, что ее что-то тревожит. Что-то, помимо Дорофеева и опасности, которая нависала над нашими головами, — развожу руками, потому что искренне недоумеваю. — Стоит заговорить о нашем будущем, и она словно прятаться от меня начинает. Переводит тему. Отводит взгляд и… она словно не хочет будущего со мной. Но одновременно с этим я вижу, что она тянется ко мне. То есть она меня любит, но будущего не хочет.

— А что ты ей говоришь о будущем? — уточняет мама с таким видом, словно она знает ответ на этот вопрос.

— О том, что купим новый дом, — перечисляю. — Ребенка заведем и…

— Паш, ты вроде бы неглупый у меня, — прерывает меня родительница, погладив по голове. — Но, кажется, кое-чего не понимаешь, мальчик мой. Самого элементарного. Это у вас, мужчин, все просто, а у нас, женщин, мозг не так устроен.

— Чего я не понимаю?

— Это ты любил ее все эти полтора года, и у тебя жизнь продолжается с того момента, как вы встретились, а у Нади был перерыв. У нее была маленькая жизнь между тем моментом, когда она бросила тебя, и когда вы вновь встретились. Она отвыкла от тебя, Паша. У нее новое видение того, чего она хочет о себя, от тебя. От своего будущего. Пусть Надя осталась такой же уязвимой в душе, но она уже другая. Это не та девочка, в которую ты был влюблен. Это взрослая женщина, которая стала мамой. Рождение само по себе мозг женщины меняет.

— Я это понимаю, мама, — соглашаюсь с ее словами, но так и не осознаю, что именно она хочет до меня донести. — Я намереваюсь вновь ее завоевать. Я понимаю, что чувства сейчас нужно закрепить. Но пока не было времени. Разбирались с Дорофеевым.

— Тогда начни с самого важного для нее сейчас, — загадочно говорит родительница и многозначительно вздергивает бровь.

— Так я и не понимаю, что главное, — признаюсь. — Я спрашиваю. Она молчит.

— А ты глаза шире открой и посмотри, — раздраженно бросает она, цокнув языком. Поняв, что до меня не доходит, мама встает. — Пошли, я покажу тебе то, чего ты не видишь, сынок.

— Куда мы? — спрашиваю, но матери повинуюсь.

Мы доходим до одной из дорожек, где Надя с малышкой осматривает животных и словно здоровается с каждым из них. Остаемся стоять в стороне.

— Что ты видишь? — спрашивает меня мама, указав на мою супругу.

— Вижу, что Надя соскучилась по дочери и ферме, — отвечаю, все еще не включившись в логику матери. Все же она права. Женский мозг устроен иначе.

— Соскучилась за один день, — добавляет мама главную деталь. — А ты хочешь ее увезти. От того, по чему она соскучилась. Ладно, Ангелину вы возьмете. А ферму? Счастье и комфорт твоей жены сможете?

— Ты хочешь, чтобы она осталась здесь? — недоверчиво уточняю я. — Чтобы мы остались здесь?

— Я хочу, чтобы вы оба были счастливы, — отвечает она с легкой ноткой грусти. — А твоя жена счастлива здесь, Паша. Ты посмотри на нее. Посмотри, с какой теплотой она к животным. Она чувствует себя здесь в безопасности. Здесь ее дом. Здесь она обрела то, чего так долго хотела.

— Надя хочет остаться здесь? — удивленно тяну. — Ты уверена, мам?

— Уверена, — кивает родительница. — Если бы я была не уверена, то не заикнулась бы даже. Думаешь, мне легко оставлять тебя так далеко от себя? — произносит она, вытерев слезу. — Но ты посмотри на Надю. Разве ты этого не заметил? Не заметил то, какой она стала и как привязалась к этому месту?

— Заметил, — киваю. — Но я не думал, что это настолько серьезно.

— Твоя жена очень теплый и уязвимый человек, сынок, — продолжает мама, и в этот раз я понимаю, о чем она говорит. — Ты выбрал себе самое сложное, что может быть в отношениях. Тебе нужно самому видеть, как ей комфортно, потому что сама она тебе не скажет. Потому что боится быть неудобной. Боится тебя расстроить. Но это твой выбор, сынок. И либо ты научишься смотреть на свою жену иначе, либо не стоит продолжать эти отношения. Ты, возможно, и будешь счастлив, но Надя нет. Тебе нужна рядом несчастная жена? Думаю, нет… Поэтому тебе решать.